– А расскажи-ка о ней побольше. Кто она? – попросил Странник, наблюдая, как тот быстро поглощает еду.
– О-о-о, брат! Это самая зловредная баба из всех, которые только встречаются. Но, справедливости ради, стоит сказать, что просто так она никого не обидит. Да и в отличие от большинства оборотней в ней нет ни подлости, ни лживости, ни коварства.
– Я заметил. Не повезло тому бедолаге…
– Младеку? Сам виноват. Не самый хороший человек, хочу сказать. Постоянные пьянки да кутежи. Девица у него была. Поди, любила искренне, раз не замечала, что он из себя представляет. Все вокруг нее отирался, а заделав ей ребенка, этот скот исчез в неизвестном направлении. Долго от него не было ни слуху ни духу. Она тем временем родила. А потом узнала, кто-то из доброхотов донес, что он по другим селеньям с бабами шляется да всем рассказывает, сколь она ужасна. Другими словами, редкостной потаскухой ее представлял. Уж не знаю, что сильнее ее подкосило, то ли сами слухи, то ли такое предательство, скорее все вместе, но слегла она в лихорадке, а через месяц и вовсе преставилась. Ребенка же брат с женой приютили. Да только мальчонка в пять лет свалился в колодец. Спасти не успели – захлебнулся малец. А этому хоть бы хны. Как вел беспутную жизнь, так и продолжал… Скот еще тот, этот Младек. Не жалко его. Совсем не жалко.
– Гура…
– Что?
– Ты мне про Мару расскажи.
Гура перестал жевать, вытер руки о скатерть и облокотился на стол.
– Ну, слушай. Печальная у нее история. Родилась она в семье местного ремесленника Гордыни. Родители ее погибли во время мора. Гордыня, дед ее, полностью посвятил себя воспитанию внучки. Других детей у него не было. А, стало быть, и внуков тоже. Жили они ни бедно ни богато на окраине города со стороны восточных ворот… Ну там, где сейчас заброшенная кузница стоит. Видел, небось. Так вот эта кузница некогда принадлежала ее деду. Он работников держал, да и сам не слабак был молотом помахать в свои-то года.
Ну так вот. Мара росла в основном сама по себе. Видать, оттого-то она и отличалась от других девочек. Добрая, смешливая и ко всем лезла с помощью. Хотя работать по дому она не особенно-то и любила. Ну, все эти бабские дела – пряжа там, харчи варить. Не ее это было. А вот с лошадьми возиться да в кузнице среди мужиков – это да. В общем, если бы она была юнцом, еще понятно. Но тут девка-то! Говорят, она даже упрашивала деда научить ее владеть оружием. Да Гордыня только отмахивался, дескать, не девичье это занятие мужицким делом заниматься. Ровесники ее не принимали – странная она для них была,