– И такие были? – спросил Сталин.
– Да. Причем частные. Так я стал водителем.
– А в Красной Армии как оказались? – поинтересовался Сталин.
– Пошел служить добровольно.
– И снова на автомобиле?
– Конечно.
Сталин не знает почему, но разговор с бывшим шофером Чапаева как-то заставил по-новому взглянуть на многие вещи, что обогатили собой повседневность. Вот его, простого деревенского парня, как он сказал «лаптежника», а потянуло к технике. На частные курсы пошел. Наверно, из последних денег. И с той поры прошли, считай, две пятилетки. А из тягла – все еще традиционные для России – лошадки да бычки. Правда, кое-где, да в той же Саратовской губернии, еще и верблюды.
«Нет, товарищи мудрые ленинцы! – заочно начал разговор с ними Сталин – Ваш «залоп» был холостым выстрелом. А мы…»
Ему не дали додумать. Пришел еще какой-то «ходок».
Сталин решил какое-то время не изменять ленинским традициям. Хотя бесполезность их была более чем очевидна.
7
Сталин постигал мудрость раньше, чем она становилась таковой.
Троцкий был публичен, потому люди тянулись к нему.
Слушать не что он говорит, а – как.
И тот не жалел темперамента.
Выискивал любой случай, чтобы, не важно о чем, но поговорить.
В том контингенте общения ему проигрывал не только Сталин, но и сам Ленин. Но в пользу Ленина работал миф. Кто, как и когда его создавал, толком ответить не мог никто. Хотя одни инженер-путеец, с кем Сталин коротал время в Царицыне, сказал:
– Главное противостояние, которое никто не в силах опровергнуть, – это борьба между добром и злом. И вы задумывались, кто руководит в мире и тем и другим?
– Опять Бог? – поиграл в догадливость Сталин.
– Нет, ум и душа.
Поняв, о чем речь, Сталин засмеялся:
– Значит, ум – зло?
– А вы сомневались?
Тогда они не сумели договорить. Инженера вызвали куда-то по срочным делам, и больше он не вернулся.
И вот сегодня в секретариате сказали:
– К вам какой-то путеец.
Вошел тот инженер.
– Никогда не догадаетесь, зачем я у вас, – с порога начал он.
– Неужто, чтобы закончить спор?
Инженер засмеялся.
– Вы, не льстя вам скажу, относитесь к тем собеседникам, которые не кичатся своей умностью. Ведь беда почти всех дискуссий в том, что они выливаются то во взаимную неприязнь, то в никудышнее согласие.
– Последние, кажется, требуют пояснения, – заметил Сталин.
– А вы замечаете, чем кончится спор, скажем, между начальником и подчиненным?
Сталин кивнул.
– А ведь рядовой сотрудник мог предложить что-то конструктивное.
– Несомненно.
– Но чтобы не испортить отношений с начальником, он поступается своим – даже бесспорным – мнением.
Инженер помолчал с минуту и сказал:
– Так ведь душа и есть то самое, что