– Но разве это не она пытает? – голос Лютера казался твердым, но Коюн буквально кожей чувствовала затаившуюся в нем неуверенность. – Разве не она отправляет на Дезашанте? Разве не она казнит?
– Она, – сказала Коюн. – А потом кричит по ночам и в бреду во время болезни просит прощения у тех, кого не смогла спасти, как спасла меня. И не только меня – спросите у фроляйн Обергешенк, какова фройляйн полицай-президент Райхштрафабтайлунга. Я могу назвать десятки фамилий тех, кто благодарит Бога за знакомство с ней.
– Но на Дезашанте она отправила больше, – буркнул Лютер.
– И на тот свет тоже, – кивнула Коюн, – просто потому, что, если зло не остановить, оно будет разрастаться. Иногда приходится отправлять на Дезашанте. Или убивать. И нет другого выхода. А на душе вырастает рубец куда более страшный, чем тот, что у меня во рту. И если бы Вы видели все эти рубцы, как видела их я, вместо ненависти у Вас, если у Вас есть сердце, была бы только жалость. Но зачем об этом знать? Зачем думать об этом? проще осудить не зная. Проще – как Вы говорили? – навесить ярлык. Вы считаете, это справедливо?
Лютер молчал. Коюн его не перебивала.
– Почему я должен Вам верить? – наконец, спросил он.
– Вы мне ничего не должны, – пожала плечами Коюн. – Как и я Вам. Вы можете скрыться в раковину своего отрицания, а я – в свою раковину долга. Вы будете считать палачами меня и моего рангхохера. А я отправлю Вас на Дезашанте. Если, конечно, Грета утвердит мое решение.
– А она может не утвердить? – спросил Лютер. Коюн кивнула:
– Может. Я не стану ей врать, я расскажу о Вас всю правду. И решение будет принимать она, а не я. Мое решение может повлиять на ее выводы, но вряд ли повлияет.
Они опять замолчали.
– Откуда Вы знаете, что она говорит по ночам? – спросил Лютер. Коюн улыбнулась:
– Как унтергебен фройляйн Штайнадлер, я ночую в одном помещении с ней. Когда она спит, я бодрствую. Кажется, это называется дежурство. Но я должна разбудить ее, если возникнет нештатная ситуация, так что ничего удивительного.
– Я думал, что рангхохером должен быть человек другого пола, – сказал Лютер задумчиво. – Оттого рангхохеров-женщин исчезающее мало. Орднунг считает неправильным, если мужчина находится в подчиненном женщине положении.
– Не совсем так, – ответила Коюн. – Просто не так много женщин, способных по-настоящему взять на себя ответственность за взрослого мужчину, хотя они, несомненно, есть. Надо понимать,