– А то что будет? – дерзко ответила Магда.
– Столовая не предназначена для сексуальных утех, – Вольф сбросил китель, повесив его на спинку стула, отстегнул подтяжки, не соединенные вместе, и взял их в кулак.
– У тебя штаны спадут! – хихикнула Магда. Вольф подскочил к ней, схватил в охапку и бросил на стол так, чтобы не задеть посуду, хотя что-то со стола все равно упало. Он также подстраховал ее, чтобы она не ударилась о столешницу, а мягко навалилась на нее грудью и животом. Затем рванул вниз ее платье.
– Ай, что ты делаешь! – запричитала Магда с деланным возмущением. – Ты же его порвешь!
– Новое купишь, – рыкнул Вольф, срывая с Магды белье. – Я тебя научу, дерзкая девчонка!
Он размахнулся и опустил подтяжки на округлые ягодицы жены. Магда взвизгнула.
– Будешь знать… как меня провоцировать… – приговаривал Вольф. Магда пищала и хихикала, затем, извернувшись, и столкнув при этом на пол тарелку с недоеденной курицей, схватила своего истязателя за грудки, притягивая к себе, и буквально впилась поцелуем в его губы.
И только сейчас брюки Вольфа действительно оказались на полу, но вовсе не из-за отсутствия подтяжек….
ГЛАВА 2: Ангелы Моабита
– Милая, у меня к тебе есть дело.
Коюн вздрогнула. Юджин, сидевший у нее на предплечье, взлетел и заметался по клетке. Грета звала Коюн диснеевской принцессой – с тех пор, как та взялась ухаживать за ссыльными амадинами, птички настолько привыкли к ней, что часто садились ей на руку, когда она подсыпала им корм, подливала воду или чистила клетку. Бывало, захочет Коюн сменить поилку, засунет руку в клетку, а жертвы реинигунга тут как тут, усядутся ей на пальцы, и никуда перелетать не хотят, приходится стоять и ждать, пока бойкая натура пичужек не заставит их все-таки освободить тонкие пальцы турчанки.
Когда Райхсминистр безопасности сменил в отношении амадинов гнев на милость, Коюн малость приуныла, и Грета, в тайне от нее, решила найти ей нового питомца. А тут как раз попался брат нового любимца Вольфа. На палец Коюн он не помещался, но охотно устраивался у нее на плече или, как сейчас, на предплечье. Юджин оказался пугливым и нервным, и интеллектом, в отличие от брата, не блистал, выучив пока только два слова – «птичка» и «Грета». Иногда он их объединял, и Грету это умиляло. В конце концов, фамилия у нее вполне себе птичья21.
– Слушаю Вас, фройляйн рангхохер, – Коюн уже даже не обращала внимания на то, что отвечает Грете всегда по орднунгу. Это стало привычкой. Грета удовлетворенно кивнула. Ткнула в слот встроенного в письменный стол компьютера карту памяти, по привычке называемую флэшкой, хотя по сути являющуюся крохотным твердотельным винчестером и взмахом кисти включила устройство:
– Раз уж ты сама вызвалась быть моей помощницей, что я, конечно, всесторонне приветствую, пора