Нет, я остаюсь. Людям человеческое. Богам божественное. Мои
круги не их круги, мои мысли не их мысли. Гордые! Повернулись
и ушли. Даже не обернулись. Понесли в себе будущее человечес-
тва. Послать ангела, чтобы защищал и охранял? Боюсь, прогонят
его, гордые, как испанцы! Если вернутся – велю спилить дере-
во познания добра и зла. Зачем оно в раю? Разведу просто сад,
пусть едят фрукты. Витамины и соки детям полезны. Прежде
надо было гордость запретить, а потом уже яблоки. Самому надо
было отведать.
Куда я смотрю? Уже давно темно. И руку держу у глаз… До рас-
света еще очень далеко. До какого рассвета? Рассвета чего?
Но я знаю, они однажды вернутся. Когда станут людьми. В этом
мое будущее. Они принесут будущее назад…
Пруд
я прихожу к этому пруду всякий раз, когда приезжаю навес-
тить могилы моих родителей в мою родную деревеньку;
здесь я родился, здесь прошли мое детство и первые школь-
ные годы. Отсюда я уехал учиться и остался в большом городе.
Но всякий раз, возвращаясь домой, я прихожу к нашему пруду;
он сильно изменился за многие годы, у берега зарос камышом
и довольно далеко к середине на воде лежат широкие листья
водяных лилий; с правой стороны от дорожки в пруду недалеко
от берега виднеется большой гладкий камень; валунов в окру-
ге нет, кто-то из взрослых очень давно привез его для украше-
ния пруда и для нашей детской забавы и с той поры он торчит
из воды, одинокий и безмолвный, милый мой валун! Ты каждый
раз наводишь на меня грусть, когда я прихожу сюда, ты немой
свидетель моих юных лет, давно прошедших. С левой стороны
от песчаной дорожки стоит огромная склоненная ива и концы ее
тонких длинных ветвей свисают до воды; в этом месте над водой
не увидишь ни водорослей, ни широких листьев лилий, в этом
месте омут, глубокое место, и мы, дети, когда плавали в пруду,
боялись этого страшного омута пуще огня…
У старой ивы я опускаюсь на колени и кладу к ее стволу буке-
тик цветов; уже много лет я приношу с собой цветы и кладу их
под развесистой плакучей ивой, немой свидетельницей страш-
ной трагедии, которая разыгралась здесь 54 года назад; в этом
омуте утонула маленькая хорошенькая девочка, моя одноклас-
сница Эдит. Ей было тогда 11 лет.
Мы сидели с ней за одним столом с первого класса. Она
жила недалеко от меня на соседней улице, пересекавшей мою,
и на этом перекрестке мы утром часто встречались и шли даль-
ше в школу вместе, оживленно болтая обо всем. И иной раз я при-
ходил на место встречи раньше времени, чтобы увидеть, как она
выходит из ворот своего большого красного дома; бывало, если
я замешкался со сборами, а потом выскакивал