– Именно! Симулировал сумасшествие!
– Но зачем?
В вопросе Синицкого звучало скорее не сомнение, а размышление.
– Как зачем?! Это же идеальное прикрытие. Кто станет опасаться сумасшедшего? А он всё видел, всё слышал и всё запоминал.
– Круто, – оценил Синицкий.
Ему вдруг нестерпимо захотелось нажать кнопку отбоя. «Ты не прав, о Саныч! – звучало у него в голове. – Косить под придурка ему нужно было для того, чтобы прятать золото! Прятать до лучших дней».
– Слушай, – услышал он в трубке телефона. – А тебе зачем этот Коняев сдался?
Синицкий вздрогнул. Саныч задал вопрос, которого он ждал и опасался.
– Я же говорил, – начал тянуть он, – ничего личного. Клиент у меня один солидный из тех краёв. Всё искал повод, как бы к нему подкатиться, так сказать, найти общую тему.
– По истории? – иронично спросил Саныч. – Не советую.
– Нет, почему…
Синицкого, задела ирония Саныча. Он хотел добавить что-то едкое, но Саныч его оборвал:
– Ну всё, пока. А то мне уже второй раз по городскому звонят.
Отложив мобильный, Синицкий меланхолично приступил к позднему завтраку. Ел он без аппетита. В голове его роились мысли, что Саныч проявил подозрительную активность, что он сам вышел на золото, а главное – что он далеко продвинулся в изучении этого вопроса. Но более всего терзала мысль, что Саныч ему сказал не всё. Что-то он мог утаить. Утаить как раз те мелкие подробности, которые могли бы прояснить, куда девалось золото. И совсем подозрительным казалось то, что в первый раз Саныч сам предложил свои услуги, а сейчас завершил разговор, не желая продолжить тему.
«Если захотите продолжить тему, – зазвучал в голове голос господина Борке, – позвоните по этому телефону». Синицкий вздрогнул. Голос прозвучал так явно, что он невольно оглянулся. На журнальном столике, по соседству с пятью шестёрками на костях, продолжала истекать золотом бордово-чёрная визитка.
Синицкий бросил всё и, не сводя с неё глаз, медленно подошёл ближе. Голова лихорадочно работала, прокручивая всё, что он узнал о Черталяках. Так же медленно в состоянии задумчивости он протянул к ней руку. Но неожиданно для него в руке оказалась не визитная карточка, а игральные кости.
– Фулхаус, – сказал он вслух. – С трёх попыток…
Рука с костями с шумом опустилась на столик. Синицкий медленно поднял руку. Кости лежали неровным овалом, открывая две единицы, две шестёрки и пятёрку. Синицкий забрал кость с пятёркой, немного потёр её между ладонями и неожиданно выпустил на стол. Едва не слетев со стола, кость остановилась на самом его краю, открывая всё ту же пятёрку. Синицкий в третий раз поднял кость, долго тряс её, обхватив ладонями, и бросил на стол сбоку под углом. Кость прокатилась, описав небольшую дугу, и остановилась на визитке. На верхней грани её красовалась шестёрка.
Синицкий распрямился.
– Фулхаус, – с удовлетворением повторил он. – Фулхаус. Так и должно быть!
Его задумчивость растворилась, как пар от чайника. На этот раз уверенным