– Главначем тогда был Май-Маевский, – продолжал свой рассказ Саныч. – Он устроил расследование. Зачинщиков погрома нашли и большинство их потом расстреляли. Еврейских погромов тогда было много, но никогда до таких суровых мер дело не доходило. Это притом, что красных Май-Маевский вешал без суда и следствия. А на этот раз зачинщиков расстреляли. Но я так думаю, это не из-за евреев. Это из-за того, что они убили православного батюшку. Но тем не менее Май-Маевского прозвали «жидовским батькой». Ну, разумеется, золото, которое они награбили, конфисковали…
– Золото? – вдруг встрепенулся Синицкий. – Какое золото?
– Ну, всё то золото, которое они награбили.
– А что… эти добровольцы… они золото грабили?
– А что же ещё, – удивился Саныч. – Не сало же!
– А Шлимана среди них не было?
– Среди кого? – растерялся Саныч.
– Ну, среди евреев, конечно.
– Какого Шлимана?
– Золотоискателя, конечно.
– Это что, того, который нашёл золото Микен?
– Ну, что-то вроде того, – невнятно пробормотал Синицкий.
– Ну, во-первых, Шлиман не еврей, а немец, – с металлом в голосе начал выговаривать Саныч. – Во-вторых, он нашёл золото Микен на пятьдесят лет раньше и на пару тысяч километров юго-западнее. А в-третьих, тебе стоило бы хоть немного перечитать курс истории страны.
– Перечитаю, – пообещал Синицкий, – обязательно перечитаю. Прямо щас еду домой и зарулю в тырнет. А что там дальше было? Золото евреям вернули?
– В том-то и дело, что нет. Там какая-то мутная история. Ну, во-первых, возвращать было некому. Почти всех владельцев перебили. Во-вторых, в связи с вновь открывшимися обстоятельствами начали доследование.
– Что за обстоятельства? – непроизвольно поинтересовался Синицкий.
– Удивительнее всего, что на этом ниточка обрывается. Все остальные материалы ушли в архив КГБ. Ты представляешь?!
– Не, – честно признался Синицкий.
– У меня подозрение, что это связано с убийством отца Николая. Его ведь тоже ограбили. И даже сняли нательный крест.
В трубке воцарилась тишина. Молчал и Синицкий.
– И что дальше? – наконец не выдержал он.
Саныч молчал, словно собираясь с мыслями. Наконец в трубке послышался глубокий вздох:
– Есть у меня один знакомый.
Вновь воцарилась тишина. Синицкий терпеливо ждал.
– Он учился на два года раньше. Он имеет доступ к этим архивам. Могу его попросить.
Саныч говорил рубленым слогом, делая паузы между словами.
– Если, конечно, это не секретные архивы.
«Секретные, конечно», – пронеслось в голове у Синицкого. Но вслух он сказал иначе:
– Попроси,