Судя по разговорам в клубной ложе и их тону, Арчер понимал, что приезд графини будет ужасной ошибкой, и хотя он был по-прежнему полон решимости, но чувствовал себя далеко не так уверенно, как во время короткой беседы с кузиной своей невесты в Опере.
Миновав желтую гостиную, где Бофорт рискнул повесить «Любовь всепобеждающую» живописца Бугро, откровенно скандальное ню, он заметил миссис Велланд и ее дочь – они стояли у входа в бальную залу. Пары уже скользили по паркету, теплый свет восковых свечей озарял кружева вечерних платьев, девичьи головки, украшенные скромными бутоньерками из живых цветов, эффектные эгретки[8]и драгоценные украшения на прическах молодых замужних дам, отливающие мрамором тугие накрахмаленные манишки мужчин и свежие бальные перчатки.
Мисс Велланд, по-прежнему с букетом ландышей в руках, уже готовилась присоединиться к танцующим парам, но замешкалась на пороге. И хотя ее лицо казалось слегка бледноватым, глаза искрились радостным волнением. Окружившие девушку молодые люди и девицы пожимали ее руку, шутили и смеялись, а стоявшая чуть поодаль миссис Велланд взирала на это с одобрительной улыбкой.
Арчер мгновенно понял, что мисс Велланд уже сообщила гостям о своей помолвке, а ее мать пытается изобразить некоторую родительскую неуверенность, соответствующую такому случаю.
Молодой человек немного помедлил. Это было его желание – объявить о помолвке всем присутствующим на балу, однако он хотел, чтобы все это случилось несколько иначе. Объявлять о таких вещах среди шумной бальной залы – все равно, что лишить это известие той интимности, которая сопутствует дорогим сердцу событиям. Радость Арчера была так глубока, что эта рябь на ее поверхности ничего не меняла, но молодой человек все же желал, чтобы и поверхность оставалась зеркальной.
Утешило его то, что и Мэй Велланд явно разделяла это чувство. Их глаза встретились, и в ее взгляде, полном мольбы, он прочитал: «Ты должен понять: мы делаем это потому, что иначе нельзя».
Ему стало легче оттого, что они снова думали и чувствовали в унисон, но лучше бы все это происходило по какой-нибудь иной, более возвышенной причине, чем приезд несчастной Эллен Оленской.
Заметив Арчера, группа гостей, окружавшая мисс Велланд, с многозначительными улыбками расступилась, и, получив свою долю поздравлений, Арчер увлек невесту на середину зала и обнял за талию.
– Теперь можно и помолчать, – произнес он, с улыбкой вглядываясь в ее глаза, полные невинной чистоты, и молодую пару унесли ласковые волны вальса «Голубой Дунай».
Девушка промолчала. Ее губы слегка дрогнули в улыбке, но взор остался отсутствующим и серьезным, словно она созерцала какое-то далекое видение.
– Дорогая! – прошептал Арчер, крепче