Чтобы избежать этого, он сам позвонил дочке среди ночи.
– Я уже все знаю, папа, у Иосифа много своих людей в органах, – сказала она ему сухим, неродным голосом, – я уверена, что ты поведешь себя в этой ситуации правильно… Пра-вра-виль-но…
В крайнем ее слове ему послышались предупреждение.
– Умоляю тебя, – успел сказать Петр Петрович дочке, – маме ни сло… – тут разговор прервался.
Юрий Гартин уже третью неделю сидел в следственном изоляторе. Мэлс не признавался следователям, что пистолет принадлежал ему, потому тень подозрения в незаконном хранении оружия по-прежнему падала и на Гартина-младшего.
Петр Петрович сочинил для Веры Алексеевны убедительную легенду про сына – он поехал в Казахстан испытывать новую зенитную ракету на полигоне. А связь там закрыта. Это звучало убедительно.
Адвокат Юрия сказал Петру Петровичу, что его сына держат в застенках и еще по одной причине – из-за былых грехов. Милиция уже несколько раз задерживала его за нарушение порядка на митингах и сопротивление милиции. А вот Мэлс оказался матерым экстремистом, – сколачивал какую-то подпольную организацию, добыл где-то травматический пистолет и переделал его в боевой. Все отпечатки на пистолете были его. «Так что чалиться на нарах ему придется долго, – сказал адвокат, – а вот вашего сына, Петр Петрович, могли бы еще на прошлой неделе выпустить, но он и тюрьме бунтует, коммунистическую пропаганду развел. Во время прогулки читал арестованным революционные стихи. Оно белиберда, конечно, но ведь опасно! Вы бы повлияли на него! Вы же отец…
– И какие же стихи он там зэкам читал? – поинтересовался Гартин.
Адвокат порылся в толстой папке с документами и протянул Петру Петровичу листок. Прошептал:
– Ваш сын и меня пытается заманить в свою коммунистическую секту. Вы бы сказали ему, чтобы он хотя бы в тюрьме закрыл рот. Сам же себе и вредит. Не надо дразнить тигра… Даже стихами!
Оставив передачку сыну, Гартин вышел из двора следственного изолятора и быстрым шагом направился к ближайшему скверу. Там сел на скамейку, оглянулся по сторонам и развернул листок. На нем хорошо знакомым ему почерком сына было написано:
Мы разной веры и ликом не стандартны.
В деньгах и должностях равненья нет.
Но знает мир – народ наш тем богатый,
Что в сердце общем хоронит завет:
Мы сами виноваты в том, что потеряли.
Мы к процветанью сами путь найдём.
Мы возвратим всё, что у нас украли.
Мы вновь великую державу обретём!
Мы – россияне, русские по духу!
История страны сплотила нас!
Кто посягнёт – схлопочет в ухо!
Нам