По дороге к Никитскому бульвару я все же узнал, что Хрулев и Очерет были в гостях у Гартина за несколько дней до его смерти.
В баре мы уселись за свой любимый стол в самом углу и заказали выпить-закусить. И снова помянули Петра Петровича. Тут я не оставил своих намерений напористо выпытать у моих собеседников хоть что-то о причинах и обстоятельствах смерти Петра Петровича. Первым начал «колоться» Хрулев:
– Начнем с того, – говорил он, – что Петр Петрович пригласил нас к себе на дачу. Стол был накрыт к нашему приезду и шашлыки на мангале уже дозревали. Сели, выпили по первой, по второй, по третьей… Гартин стал читать нам очередную главу из своей будущей книги. Мы с Очеретом высказывали свои замечания, Петрович делал какие-то пометки на полях рукописи. Слушали, пили, закусывали. Тут подъехал Юрий с другом… Как же его звали? Какое-то экзотичное имя у него было…
– Мэлс. Мэлс его звали, – откликнулся Очерет, – Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин… Ну в общем, от глубоко коммунистических родителей он произошел…
Хрулев продолжил:
– Да-да, Мэлс. Такой же «рэволюционэр», как и Юрий. Петрович пригласил их за стол. Они сели. Мы с ними хорошенько еще добавили… А потом началось… Кстати, с чего все началось?
Хрулев вопросительно взглянул на Очерета.
– А началось все с того, что Юрий поздравил нас с днем защитника Отечества. И что-то там сказал еще про Российскую армию…
Хрулев перебил Очерета:
– Да-да, а этот сучонок Мэлс с крысиными глазками еще и добавил: «Которая первую свою героическую победу добыла, расстреляв Верховный Совет в октябре 93-го года»… Я тогда еле сдержался, чтобы этому крысенку табло не помять.
Очерет продолжал:
– Ну, Петрович, конечно, был ошарашен таким поворотом беседы и попросил Мэлса сменить тему. Но тот продолжал гнуть свое.
Тут уже Юрий завелся:
– Отец, но разве Мэлс неправду говорит? Я тоже так думаю! Ты же сам всю жизнь учил меня быть честным.
Гридин-старший с трудом нашелся, что ответить сыну:
– Да, я учил тебя и честным быть, и правду говорить. Но все это должно быть уместным.
Юрий огрызался:
– Быть честным и говорить правду всегда уместно. А разве неправда, что армия в 91-м не сумела спасти Союз? А советские офицеры поступили, как трусливые предатели? Разве это неправда?
Судя по детальному рассказу Хмелева и Очерета, дальнейшее течение беседы на даче было таким.
– Неправда, Юрий, неправда, – строго и решительно ответил сыну Петрович.
– Это ваше заблуждение, – поддержал Гартина-старшего Хрулев. – Вам, маладой челаэк, надо бы поосторожнее на поворотах!…
Очерет подкрепил Хмелева с фланга:
– Мы Советский Союз не предавали…
– Если бы вы, господа офицеры, не предали Советский Союз, то он и сегодня был бы жив, – злорадно воскликнул Мэлс.
Юрий тут же поддержал его:
– Да-да-да! Это правда, которую вы боитесь