– Не смей говорить о маме в таком тоне, – попытался отшутиться я. – Это просто ужас.
Я постарался не подать виду, но было обидно узнать, что мама, оказывается, танцевала. Если бы она меня учила, я бы сейчас выступал так же хорошо, как Ана. Но мама скрыла это от меня, как и многие прочие секреты своего прошлого.
– А как зовут ту девочку? – продолжил отец, как ни в чем не бывало. – Твою партнершу? Я видел, как ты на нее смотрел.
– Ана, – ответил я и быстро добавил: – Это только для номера.
– Приведи ее как-нибудь на ужин. Я приготовлю свой фирменный шницель.
Я послал ему взгляд, который должен вселять страх в сердца противников.
– Тебе что-то в глаз попало? – поинтересовался отец.
– Ага, один немец.
– Я просто говорю, что вы хорошо смотритесь вместе.
Словно ты и должен с ней танцевать.
– Угу.
– Может, однажды вы, ребята, будете вместе танцевать в Гаване, – сказал папа.
– Ага. Конечно.
Неделю я не видел и не слышал Ану (танцевальная школа закрылась на каникулы). А потом однажды вечером она написала мне по Фейсбуку: «Позвони мне. Если есть время».
Я кинулся к себе в комнату, закрыл дверь, схватил телефон, затем минуту посидел на кровати, успокаивая дыхание. А потом набрал ее номер.
– Алло, – безжизненно отозвалась Ана. Не сварливо, скорее устало.
– Привет, – сказал я.
На несколько секунд повисла тишина.
Я не осмеливался ее нарушить.
Наконец Ана заговорила:
– Сегодня я пришла домой и обнаружила здесь отца. Он сидел на кухне с мамой.
Я опешил. Разве Ана не похоронила… а… она о своем биологическом отце.
– Что ему надо?
– Сказал, что пришел нам помочь в тяжелое время. – Ана помолчала. – Вроде не пьяный, но все равно от него ликером пахло.
– Сожалею, Ана. Ты… – Я поискал правильные слова. – У тебя с ним проблемы?
Ана невесело хмыкнула:
– Какие уж проблемы! Он переезжает к нам.
– Что?
– Мама сказала, нам нужна помощь. Призналась мне, что ей нужна жилетка, чтобы поплакаться. Видимо, меня недостаточно.
Я закрыл глаза. Глубоко вздохнул, пытаясь представить, что чувствует Ана, и пришел в ужас.
В теории я знал, что все семьи разные и у всех разные родители. Но столкнуться с этим в реальности – совсем другое дело.
– Мне жаль, – сказал я, хотя слова казались слабыми и пустыми.
– Она никогда не умела сказать ему «нет». И ушла только потому, что однажды ночью он перешел черту и… а теперь прошло несколько лет, а он всегда так убедительно извиняется… Я не могу, Рик. Не могу жить с ним под одной крышей. Даже ради матери.
– И не надо, – заявил я увереннее, чем себя чувствовал. – Поживи пока у меня. Я договорюсь с отцом. Мы что-нибудь придумаем.
– Мама никогда не позволит. Мне в сентябре только семнадцать исполнится… Она не дура. Просто ей очень больно. Вскоре она