Вспоминая в Одессе о своей любви к кулинарии как о еще одной навязчивой детской мечте, я вдруг понял, что ведь и в этом деле меня привлекала вовсе не сама профессия, а лишь эстетика праздничного стола. Как и в морском деле, меня манили пираты, а не торговые корабли. Но тогда, в детстве, я все видел по-своему и, конечно, шел на поводу у своей фантазии. Реальности же не замечал. Но настал первый момент серьезного взросления, и я честно задал себе вопрос: так чего же ты на самом деле хочешь в жизни, Николай? Со всей неожиданной силой правильного решения я однозначно услышал у себя в голове – рисовать! В тот же день, в целом не проучившись в Одессе и полгода, я собрал свои немногочисленные вещи и подался в Ростов-на-Дону в художественное училище.
В этот город на великой реке я приехал не с пустыми руками, а с пачкой моих художественных работ. Живописью, как я уже говорил, я увлекался еще со школьных лет. Здесь – забавное уточнение: в младших классах я рисовал в книжках и на партах, а в более старших – уже на бумаге, картоне, фанерках – в общем, на всем, на чем рисуется. Но всерьез к этому своему занятию никогда не относился. Да и родители всегда воспринимали мое детское творчество как милое хобби, увлечение и как «хорошо, что не только по улицам шляется». Мыслей о том, что это серьезное занятие, которое может перерасти в профессию, ни у кого не возникало. К тому же в нашей семье профессионально уже рисовал мой старший брат Толя, и его опыт более чем красноречиво говорил о том, что художники никому не нужны.
Действительно, что за профессия такая для индустриального Ульяновска? Что за люди такие – художники? Кто они? Я обещал рассказать, почему, выбирая после школы профессию, не осмелился на семейном совете заявить о своем желании рисовать. Сегодня признаюсь в том, о чем вообще публично ни разу не говорил. Однажды у меня состоялся мучительный диалог тет-а-тет со своим «я», после которого, как мне тогда показалось, я все вопросы прояснил и навсегда для себя тему «Николай Сафронов – профессиональный художник» закрыл. «Куда со своими каракулями мне здесь податься? – безмолвно спрашивал я себя, лежа на кровати в погрузившейся в ночь комнате финского домика в Ульяновске. – Как заявить о себе? Как стать личностью? Ха-ха! Да брось ты, Коля! Наивный глупец, мечтатель. Из лучших московских институтов ежегодно выпускаются сотни художников, и большинство из них не в силу образования, а в силу трудно устроенной специфики карьерной лестницы в сфере искусства становятся никем и ничем уже на второй день после вручения диплома. Идти стенгазеты в Дом культуры рисовать? Или, может, карикатурщиком в журнал? Это можно. Но разве ты этого хочешь? Нет, ты ведь хочешь греметь на весь мир – ну признайся же себе! Хо-хо! Замахнулся! Ты даже с этими выпускниками московских институтов и училищ пока рядом не стоял. И куда тебе с ними соревноваться? Ты даже не в Москве и минимум не в Строгановке!» Эти мысли меня душили. И далее я понимал, что для того, чтобы учиться в столице,