– Так, почему Москва такая серая? Там нет цветных домов? Не бывает солнца? – Упрямо приставал я к отцу.
– Моя душа имеет такой цвет, когда я вспоминаю о родном городе. Мне кажется, что там всегда идет дождь, – шептал отец и слезы, как дождинки капали на рисунки.
Почти каждый день отец ходил в знаменитое кафе «Le Rotonde» (105 Boulevard de Montparnasse). Отец всегда говорил название и адрес любимого кафе по-французски. Собственно, он там жил. Только изредка, забираясь под крышу ветхого домишки, в котором он снял студию без всяких удобств. Его совершенно это не пугало. Главное, слышать споры художников. Заглядывать через их плечи, наблюдать, как под их уникальными пальцами появляется живописный МИР.
Вон в углу попивает вино Сезанн, а вот входит, смеясь Модильяни с прехорошенькой барышней, Пикассо проповедует коммунистические идеалы, Моне, с высоты своего зрелого возраста, ухмыляется. Они то, объединяются между собой эти гении, то рвут отношения «навсегда». Счастье даже изредка находиться в поле их внимания. Отец говорил, что небожители его привечали, учили. Правда, все говорили разное и тянули в свою сторону. Но какая разница. Этот монолог отца я слышал ни единожды и мог цитировать наизусть. Однажды, продолжал рассказ папа, менеджер кафе запретил обслуживать курившую на веранде молодую женщину. К тому же, о, ужас! – смеялся отец, она сидела без шляпки! Её попросили покинуть кафе. Возмущенные художники перекочевали в другое кафе. «Ротонда» стали лишь туристической Меккой, где все стены выложены плитками со знаменитыми именами художников. Именно в «Le Rotonde» родилась и созрела живопись европейского авангарда! – гордо заканчивал свое повествование отец.
– А что же девушка? – лукаво спрашивал я, прекрасно зная ответ.
– Девушка вышла замуж и живет счастливо до сих пор, – отвечала мама.
1980 год
Я ещё раз прочла последнюю строчку и задумалась. Действительно моя бабушка произносила слова, немного грассируя, она любила вставлять французские слова, особенно, если хотела, чтобы я не знала, о чём идет речь. Дедушка называл её Аннет и всегда говорил, что любит всё офранцуживать. Я думала, что всё их поведение и общение являлись издержками старомодного воспитания. Потрясающее открытие, – вслух произнесла я, хлопая себя полбу. Я же видела бабушкин паспорт. Там было написано, что она родилась в Петербурге. Я понятия не имела, что дед Илья жил в Париже. Я вскочила и понеслась вниз в квартиру. Где архив деда. Я точно помню, что отец говорил, что у него хранится самое дорогое его сердцу – архив мамы и папы. Я тогда была маленькой. Мне было всё равно, тем более что я не понимала значение слова «архив». Где же он может быть? Я стала