Мне так не повезло. Мои любимые и родные ушли рано.
Я сидела над рисунком и думала о том, что я помню о них. Какие события их жизни остались и застряли в моей памяти?
Над моей кроватью висит фотография мамы, где ей девятнадцать лет. Тоже случайно уцелевшей в мясорубке моей судьбы. На снимке она очень красива и явно счастлива. На лице молодой женщины не дежурная улыбка, а выражение полного неподдельного счастья и веры, что всё будет очень хорошо.
Я посмотрела на портрет и поняла, что хочу попасть к ним туда. Нет, не на тот свет. Хочу оказаться в их компании. Стремлюсь услышать их рассказы, раскрыть их тайны, которые они, в отличие от нас, умели хранить и не отягощать нас своими проблемами.
Я на время постараюсь войти в ту атмосферу и те истории, которые слышала и не по одному разу. Некоторые из них поразили меня до глубины души. Хочется поделиться ими и со своими детьми и с теми, кто идет за нами, чтобы и они могли найти ответы на многие вопросы, которые встанут перед ними. Без сопричастности с прошлым – мы никто. Мы лишь звено, которое соединяет предшествующее с будущим.
Написав эти несколько ностальгических строк, я встала из-за стола и пошла печь пирог, с трудом додумывая рецепт.
Пирог получился. Мои дети радовались и удивлялись, такого пирога они никогда не ели, хотя уже давно могут, есть и пить всё, что им по нраву.
Я смотрела на Юру и Машу и думала, стоит ли оставлять им в наследство ношу, которую несла я, нужно посвящать их в превратности моей любви, захотят ли они меня понять и простить за нечестные поступки и хитрости, на которые я пошла, чтобы выжить. Не решат ли они, что я отдавала им меньше тепла и внимания, потому что всю жизнь страдала по тому, далеко живущему, но столь любимому человеку. Но мне хотелось, чтобы мои дети знали историю нашей семьи и приняли мою любовь и поверили мне. Я мало с ними разговаривала на различные темы. Сейчас пришло время…
1980 год
Прочитав последние строки первых двух страниц, я подумала, что у меня тоже подошел момент, когда нужно разобрать вещи в квартире, просмотреть картины отца. Какие-то я оставлю себе, некоторые отдам в музей. Мне уже звонили оттуда. Отец мой не стал первой величиной в живописи. Но все, кто что-нибудь понимал в ней, говорили, что после его смерти, отца обязательно объявят гордостью нашего искусства, и картины будут пользоваться большим спросом.
Оглядевшись по сторонам, я была обескуражена. Полотна и маленькие рисунки валялись, как попало. Я не могла себе представить, что мой отец взял и раскидал свою жизнь. Главное для чего?
Последние недели его жизни были очень грустные