– Сейчас, мама, лягу, дочитаю только главу, – обещала девочка, но скоро не исполняла своего обещания. И только когда ворча спускался с печки сонный отец, она воровато гасила керосинку, и кружок приглушенного света, сопровождающий книжные образы, нещадно таял. И уже она добиралась на ощупь до кровати в темноте, захлестнувшей густотой, и втискивалась в прохладную берлогу одеяла, а отец все еще продолжал ворчать, позвякивая ковшом для воды.
Подружек у Тамары почти не было. Дружила с соседскими мальчишками. Те принимали ее за свою, такая отчаянная она была. Зимой отец купил Тамаре лыжи. А она с ними – на холмы, с трамплина прыгать. Мать опасалась: не больно дочка взрослая, упадет, не приведи господи, покалечится. А отец только посмеивался, знал, что дочке-пострелу все ни по чем. Хоть махонькая, и возрастом, и росточком в мамину фигуру, а не из боязливых: летом и в лес за ягодами, и в луга одна. Однако и он понимал, что за такой отважной девочкой присмотр нужен. И бывало, что от отца любимице все же попадало.
Однажды в разлив пошла она со старшими ребятами на лодке кататься. Лодку без спроса конечно взяли. Перевернули на берегу и в воду столкнули. Сначала радовались и веселились, потом поняли: несет их к большой реке. От берега уже далеко, а весел в лодке нет: какой хозяин на улице весла оставит. Стали грести руками, а большая вода оказалась сильнее. Лодка только скорость набирает. Испугались даже самые старшие не в шутку. К счастью, путешественников заметили с берега рыбаки. Догнали их на лодке, перехватили. На берегу уже родители собрались. Досталось тогда Тамаре крепко.
А было такое, что ходили на мартовский лед кататься. Не на коньках, и не на гладкой дощечке с горки, а игру затевали куда опасней. Раскачивали дружно талый лед на весенней воде, чтобы ходуном ходил вверх-вниз и летали на “крылатой” льдине как на качелях. Тамара, смеясь громче всех, так бойко льдину качала, что ледяное стекло треснуло. Ухнула она в воду по самую шапку. Ребята бросились ей на выручку ухватили кто за рукав, кто за ворот. Вытянули. Тамара домой идти испугалась. Отправилась к соседке – матери многочисленных мальчишек. Пока дошла, вся обледенела. Та за голову схватилась, с оханьем принялась мокрую одежду с девчушки стаскивать и отогревать бедолагу на печке. Родителям пришлось сказать, чтобы не волновались из-за пропажи дочки. Мать прибежала, увидела два испуганных глаза за ширмой на печке и ругаться не стала.
Зимой требовалось идти домой рано, чтобы уроки успеть сделать до темноты и не жечь огонь в лампе. А уж потом и погулять разрешалось. Только как мимо ослепительно манящей ледяной горки пройдешь, если по ней само солнце весело катается, смехом-блеском переливается? То-то и оно, что никак. Да и казалось, что пару раз скатишься, незаметно будет, ни тебе, ни родителям, ни короткому на половину зимнему дню. Всего-то пару раз. Ну и еще пару раз. А там и еще один маленький разочек,