Сусуму кивал и улыбался, но продолжал терпеливо и настойчиво разъяснять тонкости местной кухни.
Светлана слушала разговор этих двоих со странным равнодушием. Видно было, что она не совсем ещё оправилась от болезни, так подпортившей ей общее впечатление о стране её мечты. Она никак не могла найти в душе баланса, спокойствия, так необходимого для решения, что делать дальше – поворачивать поскорее назад, пока цела осталась, или вернуться к своему первоначальному плану – встретиться со святителем Николаем, или, на худой конец, познакомиться хотя бы с одним настоящим самураем как легендарный Савабэ. Всё в этой стране было не таким, как она себе представляла, – и пейзаж, и люди, и еда. Воздух был стыл и промозгл. Улочки – узкими и запутанными, и даже тот факт, что в квартале, где они поселились, было много европейских зданий, тоже раздражал её; а может, в этом всё дело, думала она, что это не настоящая Япония и что надо просто уехать из этого несчастливого для них места как можно быстрее, и вот где-то там, в глубине страны, она и увидит все красоты своей мечты – горделивых японок, мужественных воинов, удивительную природу, изысканную пищу. Она покосилась на коробочки с сомнительным подношением Сусуму и снова вспомнила о рисунках в книжках, которые взахлёб читала дома, не понимая, как могла так ошибиться.
Поликлета и Сусуму ещё о чём-то говорили, как будто препирались, но в очень вежливом тоне, а у Светланы горели виски, и почему-то то и дело возникали мысли об ещё одном несчастливом знаке – во время её переезда из больницы в теперешнее их жильё под колёса их коляски чуть не попал молодой человек, в военной форме, с задумчивым, печальным взглядом, таким, как будто он что-то потерял, искал, но так и не нашёл. Удивительно, что на громкую брань возницы он никак не отреагировал. Да, пожалуй, из всех их приключений этот молодой человек был единственным, кто был отдалённо похож на героев её книжек – в нём угадывалась какая-то скрытая сила и глубина. А впрочем, может, это ей показалось. От резкой остановки она чуть не вылетела из коляски и, когда подняла голову, едва удержавшись на сиденье, то первое, что увидела, были его глаза под чуть съехавшей низко на брови фуражкой. Чуть удлинённые к вискам, бархатно-чёрные, как маслины, что приносил ей в подарок Капитон Кожакаев из лавки деликатесов Смоленского купца Тишинского, по десяти рублей за фунт, глаза эти впились взглядом в Светлану, и ей показалось, что молодой человек был очень чем-то удивлён – может, тем, что не заметил их коляску? Ещё она заметила, что он был повыше и постройнее других местных жителей, и, возможно, эффект стройности происходил от того, что на нём была военная форма.
Наконец, Сусуму ушёл. Поликлета осторожно подцепила пальцами кусочек бурого нечто из коробочки, что им так торжественно вручил гость, и поднесла ко рту.
– Воля твоя, Светлана