Японская кукушка, или Семь богов счастья. Татьяна Герден

Чтобы отвлечься, я снова стал рассматривать пузатого старика. Ах, как ему весело! Да он просто сияет от счастья! Наверное, от того, что за спиной у него мешок набитый деньгами. Как мало надо людям, чтобы веселиться. Мешок с деньгами или золотом – вот и всё счастье? Но нет, постой, постой… Так вот от чего старик так хохочет, догадался я, ведь подобным примитивным образом рассуждать о счастье могут только глупцы. Вот я, к примеру, был бы я счастлив, имей я за спиной мешок, полный денег? Скорее всего, что нет. На что мне деньги? Я бы тотчас отдал их бабушке на хозяйство. Или Лесовому, чтобы тот купил себе нового скакуна вроде Мушкета. А мне? Что мне нужно для счастья? Что бы такое я взял для себя и никому бы не отдал? И тут я растерялся. Я никогда об этом раньше не думал. Может, от того, что я уже был счастлив, только не замечал этого? Нет, не то. С опухшей больной ногой, покинутый Костей, я не мог быть счастлив.

      Я встал с постели. Взял костыли. Медленно прошёлся по комнате. Сделал пару своих обычных кругов. Остановился у раскрытого окна, выходящего в сад.

      За окном стояло тихое утро последних дней лета. От него тянуло прохладой и запахами скошенной травы. Где-то сердито покрикивали петухи, иногда раздавался отдалённый собачий лай или мычание коровы. Листочки на старых яблонях сморщились, из тёмно-зелёного они начали переходить в зеленовато-жёлтый. На некоторых поутру был виден белёсый налёт – после череды прохладных рассветов, полуденной жары и стылых ночей в воздухе парило, и получался конденсат, как учили на уроках естествознания, оттого сгустившаяся влажная хмарь оседала на листьях и как будто припорашивала их первым снегом. Заметив меня, с ветки старой вишни с шумом вспорхнули два воробья. Возле этой вишни мы снова увиделись с Костей, когда он подшутил надо мной и, заранее не сказываясь о том, что приедет, метнул ножик мимо меня. Как я был счастлив тогда!

      То, что счастье – это не вещь, а состояние души, было абсолютной истиной, в которой я не сомневался. Как просто. А всё-таки что? Что мне нужно для счастья?

      Вернувшись к кровати, я отложил костыли и взял в руки фигурку смеющегося старика. Ясно, что для меня самым большим счастьем было бы помириться с Костей. Раз. Никогда не огорчать маман и бабушку. Два. Видеться с Лесовым и кататься на Русалке или на Мушкете, если б разрешили. Три. Хотя теперь я, наверное, буду хромать и не смогу так лихо, как раньше, ездить верхом. А ещё? Чего бы ещё я хотел, чтоб почувствовать счастье? Ну кроме того, чтобы выходить во двор в жару и пить большими глотками холодную до боли в зубах колодезную воду из кружки, привязанной верёвочкой к стойке колодца, чтобы мог напиться любой, кто зайдёт к нам в гости или по случаю. А что ещё? Жевать горько-сладкие, терпкие кусочки ревеневых цукатов и смотреть через них на солнце. Четыре. Но это было слишком по-детски.

      Я думал и вертел в руках то пузатого старика, то рыбака. А может… может, найти себе дело, которое бы полностью захватило меня, да так, чтобы я больше никогда не думал о том, что я… что я такой, какой я есть?

      И