Как бы то ни было, сошлись на том, что надо Светлану из больницы перевезти к Поликлете, в домик для паломников, потому как пик лихорадки прошёл, хворь, по всей видимости, отпустила, значит, больная пошла на поправку, и теперь ей нужен домашний уход и хорошее питание. Сусуму испарился на минуту, а потом из-за ширмы появились доктор и Сусуму и чуть позже – Светлана с узлом своих дорожных вещей в руках.
– Здравствуйте, Поликлета Никитовна, – сказала она еле слышным голосом, увидев свою наперсницу, с которой не виделась со времени их прибытия – больше недели. – Ох и подвела я вас… Простите меня. Сама кашу заварила. И в кусты… – она виновато улыбнулась. – Зато теперь урок выучила…
Хотела было Поликлета высказать Светлане, что она по этому поводу думает, да как увидела её, тотчас и закрестилась: не сразу поняла, кто это перед ней – то ли барышня, то ли парнишка какой худосочный, – кожа да кости остались, только потом догадалась, на всякий случай волосы её решили остричь, если бы сыпняк, чтобы вошь не завелась в карантинном помещении, где разный народ перемежается. Теперь от её каштановых кос всем на загляденье не осталось и следа – стриженые волосы едва прикрывали уши. Поверх дорожного платья на ней было надето тоже что-то вроде широкого тёмно-зелёного халата, только что пояс был без кистей, а так – кушаком подвязан вокруг талии, как у пастуха.
– Это какой же… – тихо спросила Поликлета., оправившись от испуга. – Урок какой?
– А такой, – ответила Светлана, – что лучше родного места в мире ничего нет и быть не может.
Светлана стояла перед ней осунувшаяся, губы её были как будто обветрены, и глаза горели ещё тем нехорошим, болезненным блеском, который ещё долго блуждает в потёмках выздоравливающего тела даже после ухода горячки, а вместо румяных щёк на её лице виднелись лишь бледные впадины.
– Господи! – охнула Поликлета. – Чем же они тут тебя лечили, матушка, Светлана Алексеевна? Никак голодом морили, супостаты нечестивые! – голос её дрогнул от жалости к барышне. Ей очень хотелось схватить как следует за грудки словоохотливого «докутура» и отмутузить его от души, но, помня, что они не дома, в Талашкине, а в чужой стране, обычаев которой они толком не знают, она тут же взяла себя в руки и сдержалась, брови только сердито нахмурила. Накидывая на плечи Светланы горжетку, выхваченную из споро развязанного дорожного узла, она подхватила девушку за локоток и поспешила из больницы вон, не глядя на Сусуму Петровича, по обыкновению мерно отвешивающему прощальные поклоны «докутуру», что так же степенно отвечал ему поклоном на поклон.
20
Против ожидания у Райдона не всё было хорошо. В довольно простой и понятной его жизни вдруг всё перевернулось. B ней действительно появился новый смысл, и связано это было, как и предполагала Теруко, и с женщиной в том числе. Но представить себе, с какой, не смогла бы даже проницательная, мудрая Теруко, умеющая читать мысли цветов и