19
Несмотря на горячие мольбы Поликлеты, понемногу осваивавшейся в новом для неё месте – по приглашению Сусуму Петровича, как она стала называть нового знакомого, она поселилась в трёх кварталах от церкви, в низеньком домике для паломников, на счастье оказавшимся в это время пустым, – Светлана на этот раз заболела не на шутку. Как и догадывалась ранее Поликлета, Светлана подхватила хворь похуже, чем хандра. Тиф. Или что-то в этом роде. Дело в том, что доктора – сменяющие друг друга пожилые японцы в мягких туфлях и как будто домашних халатах с широкими поясами, только что без спальных колпаков на голове, не могли толком объяснить происходящего со Светланой. Они подолгу молчали, хмурились, осматривая больную, простукивали её пальцами, считали пульс, прислушивались к её дыханию, приложив деревянную трубку к спине, и, закончив осмотр, степенно кланялись. Выйдя в прихожую, отделённую от комнаты, где была больная, невысокой ширмой из рисовой бумаги, такой полупрозрачной, что сквозь неё почти всё было видно по силуэтам, они округляли глаза и что-то озабоченно бормотали ожидающему там Сусуму Петровичу, а тот понимающе кивал, почему-то улыбался и потом растолковывал суть их сообщения Поликлете, расположившейся рядом с ним на низкой оттоманке для иностранцев.
– Тифа. Похоже на тифа, – утвердительно кивал Сусуму Петрович, по-прежнему улыбаясь.
– Ох ты ж и мать моя, – ужасалась Поликлета, темнея лицом и готовясь набрать побольше воздуха в лёгкие, чтобы как следует запричитать, а Сусуму Петрович тем временем спокойно продолжал:
– Ири не тифа. Нет. Не тифа, – он снова утвердительно кивал, не обращая внимания на полную разнородность сообщаемой им информации.
– Как не тифа? – машинально повторяла за ним сбитая с толку Поликлета. – Тьфу ты, Господи, повторяю за тобой как попугай. Тиф, а не тифа. Так тиф или не тиф? Толком можешь объяснить, батюшка?
Сусуму Петрович не отвечал, а вместо этого продолжал внимательно слушать доктора.
Тот невозмутимо что-то объяснял, Сусуму слушал и переводил, но получалось очень невнятно. После длинных тирад доктора Сусуму отвечал очень односложно, и было непонятно, то ли это заболевание настолько сложное, что требует подробного объяснения, то ли доктор просто такой многоречивый попался, что просто любит поговорить, то ли самому Сусуму не хватало словарного запаса русского языка. Так происходило по нескольку раз, пока вконец не задуренная туманным переводом Поликлета не принялась тихонько подвывать, уже не надеясь