Вероника поднялась на ноги, скользнула к столу. Достала несколько чистых листков, ручку, вывела «Здравствуй, мама!» на русском языке вверху первой странички, и застыла. Оказалось, это не так легко… Она снова склонилась над столом.
«Прости, что давно не разговаривали. Столько всего навалилось в последнее время… Боюсь, ты не поверишь. Я отыскала отца, познакомилась с замечательным человеком… вернее, богом… Но давай по порядку».
Буквы сплетались в слова, слова – в предложения. Вероника сама не замечала, как с каждой новой строчкой ей становилось легче, будто кто-то разгружал из души на землю вагон кирпичей. Как и не замечала, что дверь иногда приоткрывалась – всего на мгновение, и в щёлку заглядывала девчонка лет пятнадцати, русоволосая, невысокая, до боли похожая на Веронику и непохожая одновременно. И если бы Вероника сейчас оглянулась, то узнала бы в любопытной особе свою подругу Алину, с которой рассорилась пару недель назад…
Мир грёз изменился. Да, прошло сто восемьдесят лет, да, долгие годы отсутствия не так легко восполнить. Можно придумать ещё десяток похожих отговорок, но суть не изменится – для Адена это место было чужим. И неделя, проведённая здесь, не помогла почувствовать хоть какое-то родство; и от того, как здесь всё переменилось, становилось только хуже.
Пышная обстановка, напоминавшая Букингемский дворец, уступила место новым осколкам и обломкам человеческой жизни. Аден видел такие в фильмах: танцпол модного ночного клуба, стол для бильярда, над которым низко нависала блестящая металлическая рама с лампами, стол для карточных игр, американский бар… Некоторые братья и сёстры обустроили личные комнаты – из одного дверного проёма виднелись обои кричаще-розового цвета, через другой можно было рассмотреть игровую приставку на полу перед огромной плазмой. Настоящий авангард… или постмодернизм… или как там называется полная безвкусица у людей?
Привычных деталей осталось немного. Хрустальный шар в два человеческих роста высотой по-прежнему стоял в центре зала. Молочная дымка устилала пол и потолок, и оттого казалось, что зал парит в облаках. Свободные от божественного вмешательства стены занавешивала воздушная красная ткань. Постаравшись, Аден мог отыскать взглядом и библиотеку Ведущей битву – три книжных шкафа задвинуты в дальний угол, рядом с ними стояло кресло слишком яркого синего цвета. А ещё дверь в мир людей привычно скрипела, как будто за сто восемьдесят лет не отыскалось никого, кто мог бы смазать петли.
Братья и сёстры тоже были другими. Деловые костюмы и современные вечерние платья пришли на смену вычурным нарядам. Привычки тоже стали иными – никаких поклонов и томных вежливых разговоров; вместо них – свойские тычки, объятья, приятельские разговоры. Что поделать – всё как у людей, правда?
Жалкая пародия. Даже в этом.
Бог огня рассеянно смотрел в Видящий кристалл. В нём отражалась нескладная рыжеволосая девчонка – она сидела