О чем могу рассказать. Леонид Васильевич Деркач

для всех, и кто чувствовал, что выполнять такие требования ему не под силу, просился на работу в другой цех. Эту же сткую, но единственно подходящую в тех условиях сис тему Иванов перенял от А. М. Макарова, который перио дически посещал цех, проводил оперативки. И не только интересовался, но и решал социальные вопросы, уволь нял провинившихся. Однако он никогда не унижал лю дей, старался, чтобы каждый проникся важностью обще го дела. Это была настоящая школа руководителя, в ос нове которой лежали высокая дисциплина, обязатель ность, требовательность и уважительное отношение к людям. Для моего становления такая учеба была очень важна. Я учился, общаясь с людьми, никогда не повы шать голос, не оскорблять их человеческое достоинство, обстоятельно доказывать необходимость или изменить отношение к своим обязанностям, или искать другую ра боту.

      В начале 1971 года был закончен новый корпус сбо рочного цеха, который отвечал всем требованиям современной технологии, зафиксированы участки сборки и технологические передачи, созданы все условия для ра боты инженернотехнического персонала. Мы вышли на полный технологический цикл так называемого изделия "Сатана". Объем работы возрастал, однако Н. М. Иванов не стал увеличивать штат и справлялся прежним числом сотрудников. Конечно, уставали. Но в результате уда лось увеличить зарплату и премиальный фонд. В цехе был дружный коллектив, много внимания уделялось ре шению социальных вопросов и воспитанию людей. Каж дый год на заводе проводились спортивные соревнова ния, и по волейболу и футболу наша цеховая команда ре гулярно была в призерах.

      Я все увереннее чувствовал себя на производстве. На работу шел с интересом, она приносила мне удовольст вие, особенно когда удавалось решить задачу быстро и качественно.

      Иногда в нашем цехе появлялись сотрудники из КГБ. Этому никто особенно не удивлялся, поскольку произ водство было секретное и то, что органы госбезопасности обеспечивают его защиту, было вопросом понятным. С двумя из них – Ю. С. Тюриным и Г. Г. Рыжковым – я познакомился, когда они проводили беседы со всеми работ никами цеха в связи с одним ЧП, которое произошло у нас, а проверка происшествия была взята на контроль КГБ СССР. Спустя некоторое время после знакомства они предложили мне идти на службу в Комитет. Предло жение было для меня неожиданным, и я попросил время подумать.

      Дома рассказал об этом своим близким, и, посовето вавшись, мы решили, что, может быть, это судьба. Я сооб щил Рыжкову о своем согласии, после чего мне дали на правление на медкомиссию. Комиссию прошел успешно, как говорится, без сучка и задоринки. Здоровье у меня было отменное. Сказывалось, что я всегда дружил со спортом, поддерживал хорошую физическую форму, по этому у врачей никаких вопросов не возникло. Оставал ся последний врач – психолог. Хорошо помню, как подо шел к кабинету, сел, и пока меня не пригласили зайти, читал газету. Вскоре открывается дверь и выходит док тор (потом узнал, что это была Раиса Павловна Копыти на). "А почему не заходите?" – спрашивает. Отвечаю, что, мол,