О чем могу рассказать. Леонид Васильевич Деркач

был заместителем секретаря парторганизации кур са и активно участвовал во всех мероприятиях. Именно мы на общем собрании принимали кандидатом в члены КПСС доцента В. Ф. Преснякова – будущего ректора университета. В президиуме тогда находились секретарь нашего парткома А. Н. Кваша и профессор В. И. Они щенко, человек авторитетный и принципиальный. Почти сразу же он спросил Преснякова: "А кто вчера на шестом курсе принимал экзамен по тепловым процессам двига телей?". "Я", – отвечает тот. "А как же из 18 студентов группы 14 получили двойки? Кто же зачет принимал?" – удивляется Онищенко. "Я", – снова повторяет Пресня ков. "Так если студент сдал зачет, значит на тройку, как минимум, он уже знает?" – продолжает Онищенко. Пресняков в ответ поясняет, что всех, кто переспрашивал его вопрос, он удалял с экзамена. Тут уже не выдержал и включился в разговор В. И. Моссаковский, который под держал позицию Онищенко. А из зала прозвучал вопрос: "Что такое демократический централизм?". И Пресня ков, видимо, растерявшись или забыв, что он на партий ном собрании, вдруг строго говорит: "Так я не понял, это демократический централизм или я снова…". И весь зал: "Ну вот, перепутал экзамен с партсобранием, снова спра шивает, значит, в партию не готов". И состоялся у нас хо роший принципиальный разговор о необходимости кого бы то ни было – преподавателя, студента – всегда отно ситься к своему делу неформально. Запомнили мы то со брание надолго.

      А вообще на факультете у нас царила атмосфера од новременно и товарищеская, и принципиальная. Те, кто пренебрегал традициями физтеха, безответственно отно сился к коллективу, к учебе, на уважение товарищей рас считывать не могли. И с такими людьми мы расставались без сожаления. К примеру, учился у нас сын одного из за местителей командующего Киевским военным округом. Парень держался высокомерно, занятия пропускал, счи тая, что папа ему, в случае чего, поможет. Такое поведе ние задевало не только нас, но и нашего декана Густава Дмитриевича Макарова. Попытки вразумить зазнайку пользы не приносили. И тогда Густав Дмитриевич со брал актив курса и пригласил на него отца этого студен та. Почему-то верилось, что он, как человек военный и ответственный, поймет нас. И действительно, вначале наш гость доброжелательно посматривал на сидящих, добродушно улыбался. Но как только речь зашла о его сыне, вдруг рассердился и заявил: "Вы что, хотите, чтоб он ушел из вуза, стал обычным работягой и попал на завод, где пропадет?". Откровенно говоря, для многих из нас, пришедших на студенческую скамью прямо из рабочего цеха, слышать такое было оскорбительным. Мы поднялись и стали уходить из помещения. Отец этого парня понял, что поступил нетактично и начал извиняться. Но мы его уже не слушали, и таким образом отец сам решил судьбу своего сына…

      …Не зря говорят, что жизнь студента длится от сессии до сессии. И запоминаются экзаменационные периоды особенно. Надо сказать, преподаватели знали нас, своих студентов, неплохо и на экзаменах просто проверяли, в ка кой степени усвоен материал. Хотя