Собрав чемоданы, по русскому обычаю все молча, степенно присядут перед дорогой. Вот тут она не выдержит и по-старушечьи бессильно заплачет – тихо и тонко. Но откажется остаться дома и, тяжело опираясь на подог, понуро побредет за всеми на остановку. Дед, наслушавшись ее причитаний, незлобно заворчит: «Полно тебе, матка, полно!» А сам долго потом будет стоять посреди пыльной дороги, смотря вслед ушедшему автобусу. Его густые, до сих пор черные брови медленно сойдутся на переносице и скроют неожиданную слезу.
В доме покажется невыносимо гулко и пусто. Старик уйдет на волю и до вечера проговорит со своим одноухим рыжим псом. Тот, виляя хвостом и повизгивая, будет лизать его жилистые руки и тревожно заглядывать в лицо.
А бабушка нашарит по-за печкой железную миску, нальет молока тощей черной кошке, которую зовут просто Кошкой, и сиротливо прикорнет на постели, накрыв ноги одеялом из ярких лоскутков…
Каждая минута неумолимо приближает время моего отъезда. В обезлюдевшем мрачном доме потянутся одинокие старческие дни. Звенящую тишину комнат станет нарушать только неумолчное тиканье ходиков. Бабушка будет часто выходить за калитку и глядеть невидящими глазами в сторону дороги – не приехал ли в гости сын или внук. А дед на печке – по-прежнему ворчать, что ей, старой, не сидится на месте.
Не могу не добавить, что уже 25 лет я живу в этой самой деревне, где когда-то бывала девчонкой в гостях. Оставила все города и поселилась в краях, которые когда-то из-за послевоенного голода покинул мой отец. Родная земля согревает душу, и я чувствую, что порванные было корни опять обретают былую мощь, ведь рядом со мной – мой сын, правнук тех, о ком я рассказала здесь.
Светлана Юрьян
Бабушка нюра
«Ба-ба-ба», – пока что неосознанно лепечет мой внучек. Лучше, конечно, у него получается «ма-ма», а «ба-ба» – как-то вскользь, не всегда именно мне. Да я и сама еще полностью не осознаю себя бабушкой. Все так быстро в жизни: дочка-внучка, мама-бабка. И я вспоминаю своих бабушек. Их у меня было две. И один дед. Но ближе всех была баба Нюра, не родная, третья бабушка, крестная отца.
Она приезжала из Ленинграда, заранее предупреждая телеграммой, чтобы ее встретили. Поскольку она давно уже не ладила с невесткой, то, подхватив меня с братом, сразу же, в день приезда, отправлялась в свою деревню Нестерково и жила там с нами целое лето. Я ждала ее приезда не только из-за вкусняшек: апельсинов, конфет, но и из-за чего-то, тогда мне еще неведомого. Да и сейчас я не смогу толком объяснить, почему меня тянуло к ней. Может, потому, что она общалась с нами: родители ведь вечно заняты. Может, потому, что она, как казалось, умела все! Чай из вишневых листьев – пожалуйста! – неописуемая вкуснота (у меня до сих пор не получается так сварить). Однажды, не успев толком покрасоваться