Но ведь если есть еще враги, то где же еще одна она? И кто она? То есть, она муха. Но зачем она? Вопросы разбудили Голос, но тот ничем не помог – только ворочался, мямлил невнятное, тревожил.
Муха снова подумала о холодном сне, которому она не в силах была противостоять, и испугалась. То, что Враг уйдет, было страшнее самого Врага. Ведь тогда все повторится, и она пропадет. Пропадет. Но ведь потом – снова появится? Да. Или нет? Нужно обязательно понять, зачем она здесь. Не для того же, чтобы сидеть, облетать изредка мир и есть. Ведь это слишком мало. Должно быть что-то еще, нечто важное, о чем пытается сказать ее нутро. Надо просто понять, как услышать его, как разобрать его молчаливую речь, и тогда… Тогда может быть не станет Врага, тепло и свет никогда не уйдут, и пищи будет вдоволь, и воды в достатке.
Враг изредка шумел, наполняя чрево источника, лил янтарную жидкость и отравлял мир едким дымом. В этом мистическом ритуале мухе виделся завуалированный ответ, слишком неясный, чтобы вычленить его, облечь в слова. Каждое движение Врага теперь пугало, угрожало забвением. И когда наконец муха свыклась с тем, что Враг просто громкий, и можно не вздрагивать от каждого его движения и звука, он прошумел в последний раз и покинул мир. С ним ушел и свет. Какое-то время муха оставалсь на месте. Неспособность изменить ход вещей вдруг показалась ей куда более страшной, чем грядущее небытие. Ведь холод и вынужденная недвижность, и предстоящее небытие – все это только последствия бессилия. Воздух быстро остывал. Муха не двигалась. К чему убегать, ведь это только отсрочит неизбежное. Холод проникнет всюду, как проникает тепло. Лучше потратить остаток минут на поиск ответов. Но как найти ответ в темноте, когда мысль о надвигающемся легко разгоняет все остальные по углам?
Сколько раз она оживала? Пять? Десять? Пятнадцать? Неотвратимость пробуждения и последующего сна стали кошмаром. Цикл, в котором нельзя было отыскать смысла. За эти короткие встречи с миром муха прибавила знаний. Однажды она долго в исступлении билась о непроницаемые границы мира. Рассчитывала она пробить их? Нет. Скорее дать понять кому-то неведомому, что хочет их преодолеть, одним глазом заглянуть во вне. И мир услышал ее. Сквозь холодные ветреные бреши муха нашла