– Но ещё я есть! Я помогу! Три недели тому назад на свидании я подарил ей две пары носков. У неё на ноги нечего было надеть. А коммунисты кричат о справедливом обществе, без бедных и богатых.
Передохнув, он продолжил речь:
– Самые честные люди – воры! Там… – он махнул рукой в сторону зарешёченного окна. – Там люди, считающие себя честными, делают совместные дела с помощью разных контрактов, договоров, нотариусов и тому подобной чепухи. А почему? Потому что не доверяют друг другу. А воры всегда друг другу доверяют. Если мы между собой договариваемся, нам не нужны никакие контракты или другая филькина грамота. Самый честный человек – вор! Мы слов на ветер не бросаем. Сказано – сделано!..
Пахан, наконец, устал, вытер пот со лба и растянулся на своей шконке. Рыжеволосый урка, лежавший рядом с Шаманом, тихо ругнулся:
– Падла… – Он повернулся к Шаману. – А ты за что попал?
– Врезал одному по харе.
«Интересно, слышал ли он мой разговор с паханом? – подумал Шаман. – Или просто поболтать хочет?»
– А я свояка топором зарубил, – сказал рыжий. – Оба пьяны были в стельку, в общем, ничего не помню. Зачем за топор схватился? А ведь хороший человек был свояк…
Он повернулся на другую сторону и уткнулся лицом в подушку. На пол соскочил какой-то черноволосый кудрявый зэк.
– Айда, Чёрный Щёгол, начинай! – подбодрил его Борман. – Повесили нас, завтра снова на суд идти, а прокурор «вышку» требует.
Чёрный щёгол принялся ходить по камере и декламировать стихи:
Пой же, пой, моя проклятая гитара.
Пальцы пляшут твои в полукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Бархатный голос чтеца расслаблял душу, Шаман даже не помнил, как задремал, а когда проснулся, Чёрному Щеглу уже вовсю аплодировали.
– Молоток, Чёрный Щёгол, – хвалил его пахан. – Хорошо говоришь, за душу берёшь.
– А у татар, интересно, есть свои поэты? – вдруг спросил Борман.
– Не знаю, – ответил пахан. – Наверное, нету.
– Да ты же сам татарин! – свесил голову со шконки Чёрный Щёгол.
– Я и не татарин, и не русский, – с гордостью ответил пахан. – Я – вор в законе!
– Эй, Шаман! – крикнул Борман, – ты же деревенский парень, скажи, есть у татар поэты?
«Зачем этому бандюге знать о татарских поэтах? – неприязненно подумал Шаман, – откуда я знаю?»
– Почему же нет? – вдруг отозвался из угла еврей Вайнштейн, что-то писавший на бумаге. – Например, Муса Джалиль – поэт-герой…
– Еврей… Ничего не скажешь… – Борман засмеялся, довольный сам собой.
– Евреи – умный народ, – сказал пахан.
Чёрный Щёгол снова свесил со шконки голову:
– Где татарин есть, там