Хозяин отсутствовал уже около часа. Во всяком разе так показалось гостям.
Замест него в комнате появились, невесть откуда взявшиеся две женщины. Судя по их виду и расторопности, то были жена евоная с дочерью.
Тут же на столе принялись уютно располагаться свежие огурчики, отварная картошка, сыр, видимо овечий, зелёный лук, хлеб и запотевший жбан кваса. Вскорости запыхтел самовар.
Бабы, простите великодушно, дамы сновали по дому шустро, бесшумно и в полном молчании. На приветствия трёх мужчин ответствовали поклонами и не более того.
И ровно за миг до того, как в дом вошёл хозяин, они испарились тем же макаром, как и явили себя столь поздним гостям.
Митрофан Заведеевич остановился в дверях, внимательно оглядел приезжих, стол с яствами, перекрестился на икону и жестом пригласил всех присесть.
– Смените одёжку, – сие было сказано штаб-ротмистру, который с удивлением увидал стопкой сложенное платье. Модест Павлович, по примеру гоф-медика, был уж готов составить пари про то, что ещё совсем недавно на скамье ничего не лежало! А сейчас …. Диво, да и только!
Когда все расселись за столом, хозяин спросил, глядя только на Карла Францевича.
– Кто?
Таковой вопросец, обращённый к помещику, либо к штаб-ротмистру, некоим образом поставил бы их в слегка затруднительное положение. Но гоф-медик, видимо водивший знакомство с тутошним гостеприимством и способом общения, стал ответчиком, на сей вопрос, без задержки. Мало того, Карл Францевич преотлично понимал, что именно составляет интерес Митрофана Заведеевича, вложенный в короткое словцо «кто».
Карл Францевич подобно цапле вытянул шею, сдавил перстами переносицу и принялся рассказывать.
Нет, вы, мои уважаемые читатели, должным образом обязаны отделаться от помышления, что гоф-медик, словно низший по чину, отчитывался перед Митрофаном Заведеевичем дабы не токмо дать полное толкование по полученному вопросу, а ещё и загладить некую свою провину. Уверяю вас, ни в коем разе! Таковое вступительное поведение, да и последующая обстоятельность рассказа, продиктованы исключительно старанием донести до вопрошающего истинную подноготную случившегося.
Ответствовал гоф-медик долго. Упоминал имена и прозвища, ничего не говорившие нашим друзьям, заставлял хозяина то с удивлением поднимать брови, то сурово сдвигать их. Истерика на могиле неведомого старца, тряпицы на ветвях дерев в лесу, исчезновение кладбищенского сторожа при их отбытии – всё так подробно и излагал Карл Францевич.
– Благодарствуйте, доктор Францевич! Поведали вы мне всё толково, про то я ещё подумаю. А вас, господа попутчики, я поспрошаю с утрева. А пока не побрезгуйте угощением, что нам Бог послал. Сам я до вина не охотник, а вы выпивайте, вам не помешает. Переживаний, что выпали вам на день, иному и на год не станет. Так что, кушайте, отдыхайте, да про Бога не забывайте!
Ну,