Возвращение к повествованию станет не таким долгим, как отступление, тем более что новые события не заставили себя долго ожидать. Я же не стану более утруждать вас чтением подобных разглагольствований.
Перемещение помещика по комнате завершилось, на исходе второго получаса ожидания, теми событиями, о которых я и сообщаю.
В первую голову, как-то так вдруг, и совершенно непредумышленно, помещик увидел в оконном стекле своё отражение. Пусть и не чёткое, но увидал! Пусть и не прямое, а чуток глядя наискосок, но увидал то самое, искомое отражение!
Во вторых, обретение Кириллой Антоновичем ожидаемого совпало с возвращением хозяина, Митрофана Заведеевича.
С явственно читаемым сожалением на лице, помещик исполнил четвёртое правило приличия, очень и очень нехотя оторвав свой взор от отражения, повернулся передом к хозяину. Так уж случилось, что воспитание и приличное поведения суть черты неискоренимые.
Митрофан Заведеевич присел к столу и жестом пригласил гостей последовать за ним. Кирилла Антонович поблагодарил за приглашение, однако остался стоять у окошка.
Уже привычно неожиданно появились женщины, принявшиеся накрывать на стол. Рядом с вазочками с вареньем и аппетитными пирогами самодовольно запыхтел самовар.
Снова приглашающий жест хозяина и снова вежливый отказ помещика.
– У вас пост? – Поинтересовался поселковый голова, и взял большую кружку.
– У нас вопрос, – ответил Модест Павлович, уловив сперва просительный взгляд друга, а после и благодарственный кивок головы, за своевременно заданный правильный вопрос.
– Поданное на стол завсегда от Бога, а застольное вопрошание – от диавола.
– Схоластика хороша в споре, а не в житейском обычае. И вопросы, уважаемый Митрофан Заведеевич, не по прихоти любопытства, а исключительно дела ради. Прошу, Модест Павлович, продолжайте!
Произведя сей выпад, Кирилла Антонович снова оборотился к окну, однако отражение более не проявляло себя. И в другом окошке оно запримечено не было. Оставив подобные попытки в разряде тщетных, помещик сызнова оборотился лицом к столу, оставаясь, при том, стоять.
А разговор, промеж тем, уж начался.
– А что могут означать сии тряпицы, кои мы наблюдали в лесу? Уж вам-то, дорогой наш хозяин, не знать про то не позволительно! Что же то за тряпицы? Откуда они и кто их повязал?
– Вы не имейте сомнений на мой счёт, господа. Я знаю всё, что надобно знать и, даже, сверх того, – ответил Митрофан Заведеевич, отхлёбывая из кружки. – Однако ведать и понимание иметь тут, простите, не водицы испить. Сии вещи не товарки, они