– Будешь ещё похищать краденое солнце? – грозно спросил у него Шизаяц, водрузивший себе на голову шлем с орлиными перьями.
– Толстозадо кипербола шнег чинчли! – провыл в ответ с дерева Алаверды, что, судя по интонации, означало искреннее раскаяние.
– Поверим, дети, этой пьяной мохнатой скотине ещё раз? – обратился к трубастой «свинье» Шизаяц.
«Свинья» начала сосредоточенно и вразнобой дундеть в трубы и махать полотенцами, что, видимо, означало напряжённую коллективную работу мысли. Наконец все замерли, из строя выделился самый маленький мальчик, подошел к дереву и фигурно пописал на него. Зрители охнули. Шизаяц с видом знатока достал подзорную трубу и с минуту изучал написанное, а затем выпрямился с просветлённым лицом.
– Друзья Шизайца и Алаверды!
Внезапных космогоний брандашмыги!
Попис фигурный с деревом воды
Рисуют нам из будущего книги!
Прощен непроизвольный Хануман,
И, коли мыслят не одни засранцы,
Пора вернуть гармонии обман –
Даешь восстановительные танцы!
С этими словами «свинья» рассыпалась, начались крики «ура!» и сольные гимнастические номера – но через минуту из кустов выскочили наряженные медвежатами горнисты, заиграли зорьку; Алаверды дисциплинированно слез с дерева и, став по стойке «смирно», отдал салют Шизайцу – тот ответил шестнадцатью галантными поклонами вприпрыжку, попутно прометя длинными перьями своего шлема целую дорожку к фонтану; и снова с криками «ура» перешедшие в решающее наступление дети повалили Алаверды, привязали его руки-ноги к полотенцам, проволокли в невероятном гаме глоток, труб и горнов и с уханьем сбросили в фонтан. По воде расплылись сначала чёрнильное, затем красное и зелёное пятна, поплыли полотенца, а вскоре восстал и сам Алаверды – белый, улыбающийся, в прозрачных штанах, прикрывая рукой причинное место. Под рукоплескания актеров и толпы он пропрыгал так до кустов и скрылся в них, а Шизаяц подал знак, и актеры начали вальсировать под звуки труб, горнов и детских пищалок. Зазвучали трогательные эпиложные стихи – Шизаяц, как великий актер, декламируя, почти одновременно водрузил свои очки на хобот одуревшему слоненку, вытер слезы белым платочком и вытащил за ухо из кустов застёгивающего вытертые джинсы Алаверды. Голос рапсода при этом продолжал звучать ровно и проникновенно:
– Друзья мои, надежда не обманет!
Неважно, все «бегут» или «бежат» -
От близоруких слоников в тумане
До ассоциативных медвежат!
А правда в том, что нету зла в Омире –
Есть добрых сил борьба с ещё добрей!
Пусть кто-то ловит в нашем космопире
Лекарство для питательных угрей,
Но я скажу: ребята, вы бурлаки!
Смотрите, как расплылся мелкий бес!
Ура сигнификации в дензнаке!
Даешь трансфигурацию небес!
Но главное: чтоб маленький мышонок
С мышихою премаленькой своей
Всей дрожью перепонок и мошонок
Уж не дрожал, а говорил: «Ей-ей!»
Чтоб