Рамон, несколько лет проведший в гарнизоне Картахены и не раз инспектировавший столицу, видел уже перформативы Шизайца и Алаверды и находил это зрелище интересным. Словопрыги-поэтобаты называли себя материцы (материализаторы интуиций) и были не только весьма искусны в эквилибре, но и вызывали восторг у маленьких, отчего в знатных семьях возникла мода водить детей на их представления и даже позволять участвовать в них. Вот и сейчас актеры суетились и шуршали в ближайших зарослях, а вокруг постепенно собирались взрослые с детьми.
Наконец, из кустов высунулась длинная, до блеска начищенная труба и начала хрипло выть. Тотчас же вышел маленький мальчик, театрально взмахнул белым полотенцем и, скомкав, засунул ей в глотку. Труба поперхнулась, но выплюнула полотенце, затем вышла целиком и за ней мальчик-трубач. Он стал маршировать по кругу, а второй подобрал полотенце и пристроился за первым, качая над головой растянутым в руках полотенцем. Из куста показалась следующая труба – и так далее. Вскоре уже десять трубачей и столько же мальчиков с белыми и голубыми полотенцами маршировали, слаженно выписывая сложные траектории и не сталкиваясь; полотенца засовывались, вылетали, пачкались, подбирались, отряхивались, волновались над головами; трубы выли, кашляли, снова выли.
– Небесная механика видна! – вразвалку вышел к публике представительный длинноволосый мужчина в очках и воздел руки. – Пищеварению пронзительна она! Но для души, изваянной тромбоном, ужели не пользительна она? Скажи-ка, дядя, ведь недаром работаешь небесным кочегаром?
Два мальчика – один с трубой, другой с полотенцем – шагнули вперед, остальные мгновенно застыли в разных позах.
– Ум-движитель хрустален, хоть ты тресни! – воскликнул первый и взвыл трубой.
– Но пескари в песке не пишут песни! – звонко отчеканил второй и с удивительной быстротой сделал себе чалму. Тут все забегали, запрыгали, заорали, зазвенели сталкивающимися трубами, стали хлестать друг друга по задам полотенцами, но стихли и поникли, когда Шизаяц, ритмично покачиваясь, запел с воздетыми руками:
– И белая дверь – сфера-а… И чёрная дверь – сфера-а… И музыка сфер – сфера-а… А есть ещё атмо-сфера-а…
Под распевы Шизайца трубачи соединили спины, подняли трубы вертикально, дали им центробежный наклон и начали медленное круговое движение по часовой стрелке; оставшиеся дети образовали своеобразный хоровод: встали на четыре конечности (ноги полусогнуты, руки прямые), один конец полотенца схватили зубами, другой прикрепили к специальному зажиму на ягодице впередистоящего – и так же медленно пошли против часовой. Зрители восхищенно заохали виртуозной кинематике этого процесса. А Шизаяц, прикрыв глаза, обращался к виртуальной публике,