разлинованы террасами. Оливки, хурму, инжир, виноград, первоклассные вина и сыры изобильно производит этот солнечный край, но на месте глаза у Лысого Орла – овеянный недоброй славой очень странный городишко Флогистон, приют адептов всевозможных оккультных наук. У него нет удобной гавани, зато астрологи, алхимики, маги-пифагорейцы, хироманты, магнетизеры, друиды и прочие служители Тайны в один голос уверяют, что именно здесь находится центр Силы, хранящей Омир, и потому заповедная тишина по ночам опускается на город; лишь изредка прошелестит плащом лунная тень мага между кипарисами да взвоет в ужасе собака и в окне полыхнет (иногда со взрывом), резко запахнув на всю улицу, какое-нибудь снадобье, неосторожно растертое в агатовой ступке. Остановитесь здесь на ночлег, заплатите не скупясь – и под треск прикрываемого ладонью свечного фитиля замирающим от волнения голосом вам расскажут невероятные и жуткие истории о Брачном Танце Слепорожденной Змеи – Пожирательнице Друидов, о Шафрановой Капле Яда в Лазуритовой Чаше и Проклятии Целителей, о мистическом Чёрном Солнце, сведшем с ума знаменитого мага и алхимика Шаллаха, а потом покинувшем его сферическую зеркальную комнату, чтобы нести смерть и безумие в отдалённые храмы и капища. Флогистон – это неразменный денарий запредельного человеческого любопытства, и слава Духу, что есть вещи, неподвластные Апокалипсису. Впрочем, если вы не курите коноплю, шалфей и зелёный чай, ничего страшного – это ещё не делает вас безнадёжным позитивистом.
Поскольку мы приехали во Флогистон ночью, останемся в ней – и бесшумной магической совой полетим к острову Монгибель. Сегодня ясная ночь Полнолуния Духа, и поэтому видна даже свежепролитая капля масла, ещё не впитавшаяся в сухую древесину перил стремительно удаляющейся веранды – а под часто бьющимся сердцем уже вовсю идёт, отливается бесконечными медленными бороздами ведущая сама себя пахота. Меноцветен долгоиграющий отвал допотопного лемеха, сосредоточенны и неисследимы исчезающие пути его – но лишь так, вечно перепахивая непостижимое, и дышит душа, и потому, ничтожной пылинкой с небосвода созерцая ультрамариновую землю волн, рождает она таинственное слово: «родина». Или наоборот: сове нужно торопиться, чтобы дивно катящийся внизу небосвод не обрушил на неё свои безмерно тяжкие ладони.
И вот уже всё ближе бледно-фосфорическая змея монгибельского прибоя; стремительно растут, то выпирая, то вымахивая из тьмы, тускло-громадные разбитые позвонки прибрежных скал с пылающей газовой птицей маяка над одной из них; сбегаются и разбегаются сигнальные огоньки спящего города и его бессонных рудников и копей, а потом, как по команде, выстраиваются, размечая исполинские ступени фантастической Лестницы Бога9 – она поднимается примерно до середины чудовищной туши действующего вулкана Обсидиан, давшего название и городу. На полторы сотни верст вдается в море Оресфея; чуть меньше отделяют её оконечность от Монгибели, поэтому
