На всякий случай разделили ночь на смены, вывели на стены двойные караулы. Юрий остался бодрствовать до первых петухов. Иван, не раздеваясь, лег на постель, попытался думать, не смог: мысли черными жучками разбегались по малиновому шелку на сундуке. Он долго разглядывал ненавистные зеленоватые пиалы, подумал: «Прикажу завтра убрать» – и заснул.
Он проснулся от толчка. В сером рассвете наклонялось над ним серое лицо Юрия – глаза косили, рот недоуменно сжат. Иван с трудом вспомнил, что кто-то только что сказал ему: «Тохта умер!» Но это было во сне.
– Что? – спросил он и сел.
– Тохта умер! – повторил Юрий.
Иван сидел и смотрел на серое лицо, бессильно пытаясь представить себе невозможное.
Тохта, великий хан Золотоордынский, сын Менгу-Тимура, сына Гутукана, сына Батыя, властитель народов, глава Улуса Джучиева, непобедимый, богохранимый, умер во всей своей страшной славе, не доехав десяти верст до Владимира, где ему готовилась торжественная встреча от всех русских князей.
Двадцать лет правил этот болезненно недоверчивый монгол, и все, кто жил под его властью, привыкли, что это будет всегда. Я, ты, он, они – все могли умереть и умирали, но не Тохта. Он был слишком хитер и всевластен для этого, он обманывал всегда и всех безошибочно.
Хан Ногай разделил Улус и посадил его в Сарае на Волге, а себе взял донские и кубанские степи. И многие тайно радовались, что Орда разделилась, хотя для Руси это было незаметно: Тохта начал с того, что истребил своих племянников – Телегубу и Алгула – и сжег четырнадцать русских городов. Потом наступило затишье. Семь лет дремал Тохта, и многие думали, что он заснул в Сарае, в том числе и Ногай, который ставил южных князей, подписывал ярлыки и воевал с ханом Абагу на Тереке. Но Тохта не спал, он натравил на Ногая все азиатское низовье, послал на него войска своих данников и разбил Ногая. Никита Бурый – из ростовских младших княжичей – срубил в битве голову Ногаю и принес Тохте. Но Тохта велел казнить Никиту, ибо он посмел умертвить такого «великого по сану человека, как Ногай». Эти слова хана запомнили все, с этого началось его величие: никто не мог его разгадать.
Москвичи, которые тайно тяготели к Ногаю, боялись Тохты больше других. Поэтому Даниил, а потом Юрий не жалели ему даров и славословий. Однако великое княжение в 1304 году Тохта отдал по старшинству Михаилу Тверскому. Правда, это ничего не значило: для власти больного старика не было препятствий. Что можно предугадать? В этой бритой голове за недовольным