По двору за стеной всю ночь скрипели колеса: в Кремль везли муку, зерно, соль, смолу, брони, кожи и другие ратные припасы.
II
Топотали по голове, по ребрам, а рот не мог крикнуть: язык распух, как бревно, и тело напряглось, но не могло вскочить, бежать: «Набег!» Глаза открылись, бессмысленно обшаривали незнакомые стены, мусор по углам. Иван сел и проснулся, понял по смеху за дверью, что это не набег, а Юрий приехал.
Тускло брезжил рассвет, Иван Данилович на постели никак не мог выйти из сна. Сон был достовернее этого сундука и неприбранной посуды на лавке. Во сне (или наяву?) он с кем-то невидимым, но теплым, любимым шел по лугу вдоль реки и беседовал о самом важном на свете. Он забыл, о чем они говорили, но этот невидимый друг так понимал все сразу глубоко и безмолвно отвечал, и они радовались вместе, потому что трава после дождя была сочно-тяжелой, а в траве ярко белели густые ромашки. Он ощущал, уже проснувшись, каким радостно-невесомым было все его тело – шаг переносил на пять шагов вперед и даже немного над травой. Это была страна, где не было и не могло быть ни Тохты, ни казней, ни Юрия…
Он ощущал, как эта страна медленно исчезает из него, и не двигался. Заснуть он больше не мог, но идти к брату не хотелось. Он лег на спину, натянул одеяло до подбородка и попытался холодно обдумать все дела. Но сегодня это плохо удавалось, надо было себя заставлять.
Тайная поездка Юрия к Федору Ржевскому была ясна: они сговаривались как-нибудь навредить Твери. Но сейчас поход Тохты все их планы разрушал. Зря посадник начал открыто укреплять город, но черт с ним… Зря заковали Святослава… Зря Юрий гнал всю ночь, чтобы его, Ивана, застать – ничего он ему не посоветует. Что тут советовать мошке против горы? Как Кадьяк донесет, так и будет… Надо задобрить его, надо к Тохте поехать – звать либо его, либо сына в гости. Грамоту составить льстиво, умно…
Голова думала, а тело вспоминало теплое дыхание во сне, чью-то чуткую тонкую руку. Спит ли Ольга? А вот и дождь. Дождь клонит в сон. Спи, Ольга, а мне уж не спать… Спит Ольга, женщина-ребенок, дождь шуршит по тесинам, по листве яблонь. «Что тут думать, – с досадой сказал он голове, – Тохта не гость, а бич Божий». Но это услышала и Ольга, медленно поднялись веки, медленно просыпались глаза, слабо улыбнулись губы.
«Если набег – Юрий бросит ее. Нельзя мне уезжать. Надо знать замыслы хана. Вот – надо заслать к нему Романца. И – ждать».
Рассвело совсем, но из-за дождя было серо, мертво, тускло посвечивала рукоять меча на стене. Пришли звать к Юрию поутренничать. Значит, брат так ждет совета, что даже не лег спать после ночи в седле. Это было на него не похоже. Будет ли за столом Ольга? Вот с чего надо начинать говорить. Нет, рано еще – не будет ее…
Но Ольга уже сидела за столом, когда он вошел, и на нее он сначала глянул, а потом на брата.
Юрий помылся с дороги, переоделся в шелковый клюквенный кафтан, причесал белобрысые волосы. Был