– Тихо, – прижал указательный палец к губам отец. – Это не просто свисток. Это священная птица.
– Да, конечно. Весь гараж этими святыми забит.
Мама подошла к отцу и обняла его. Я понимаю, что за время отсутствия отца она тосковала по этой возможности прижаться до боли. Даже если человеку в среднем нужно примерно одно объятие в день, то мама недополучила около полутораста объятий и поэтому старается компенсировать.
– Да если ты хочешь знать, этому богу мудрости три тысячи лет, – отстранился отец. По мне, он тоже недополучил такое же количество объятий – странно, что ведет себя по-другому. Хотя у мужчин все происходит несколько иначе, нежели у женщин (я так предполагаю, не уверен, конечно).
– И что? – продолжала мама липнуть к отцу. – Мы должны ему поклоняться?
– Не совсем, – уже не совладая с маминой прытью, сбавляя тон, ответил отец. – Просто, ты понимаешь. Как бы тебе это сказать? Он знает ответы на все вопросы.
Мама посмотрела на глиняную птичку и взяла ее в руки. Это была миниатюрная фигурка птицы отряда дятлообразных с определенными нюансами, которые бросались в глаза. Большой выпуклый живот, как у индийского Будды, и лямки на теле, напоминающие комбинезон.
– Что, прямо-таки на все? – она поднесла его так близко, что если бы птица была настоящая, то она непременно могла клюнуть маму в самый нос или просто задеть, что в принципе одно и то же. – Хорошо. Тогда я хочу знать, сколько у меня будет клиентов на следующей неделе? Ну, что же он молчит? Я тебя спрашиваю.
Мама поднесла фигурку к губам и что-то начала нашептывать в то самое место, где по ее мнению, должно было быть птичье ухо.
– Подожди, – прервал ее переговоры отец. – Он не может тебе ответить.
– Почему же? – игриво спросила мама и тут же перевела внимание на отца.
– Так как сейчас еще день, – папа неожиданно снова сбавил тон. Папа опасался мамы. Немного. И продолжил более уверенно, когда увидел мои удивленные глаза. – А он раскрывает свои возможности только после полуночи. А до этого, днем – это простая глиняная свистулька.
Интересно-то как! Если даже и половина того, что он сказал, да что там, пусть десять процентов будет правдой, тогда… как интересно!
– Пап, то есть после полуночи, – пытался я разузнать все об этом глиняном друге. Для меня он уже был другом, который будет слушать мои вопросы и отвечать, отвечать. Вопросов у меня накопилось много.
– Ну, да, – перебил меня отец, понимая мой интерес. – Мне его подарил туземец из племени Харида. Он так мне и сказал: «Блап капров воста. Семинутка камин нерта».
Мы с мамой застыли. Мама посмотрела на меня, ожидая, что я тоже посмотрю на нее в доказательство происходящего безумия, но я не стал этого делать, потому что уже был заворожен происходящим.
– И что это было? – вынуждена была спросить мама.
– Это значит, что в нем заключен смысл всего, – полушепотом сказал отец.
Мама