– А если примерно? – он понемногу выходил из своего замкнутого состояния, приобретенного за время отсутствия.
– Примерно? – переспросил я, давая понять, что услышал вопрос. – Каждая голова занимает примерно сорок пять минут.
– Округляем: час, – он говорил так, словно заводил ржавые часы.
– Да часа через полтора она уже точно будет, – успокаивал я его, видя, что отец не останавливается и продолжает крутить винтик на механизме будильника. «Крамс», «крамс» – одну голову, «чик-чак» – другую, и всё, она дома, говорит: «какая проволока у одной» и «какая солома у другой».
– Приехали, – твердо сказал отец и прошелся по комнате, создавая вибрацию в серванте, на люстре и на моих зубах. – Так, мы сейчас приводим себя в порядок. Забираем, нет, не так, крадем маму с работы и устраиваем домашнюю пирушку. Ты не против, сына?
– Нет, – радостно ответил я.
Отец был явный вождь краснокожих, которому предстояло повести за собой большое племя к водопою.
– Я говорил тебе, что я встретил племя? У них есть что-то общее. С тобой.
Отец говорил машинально, пока я переодевался из одежды домашней – банный халат и тапочки – в одежду парадную – джинсы и водолазка с малиновыми штиблетами. Странно, что он заговорил о поездке. Не спросил меня, как поживает дядя Коля. Другие соседи, как наша кошка Патриция (я, что, не упоминал ее? Вот это упущение!). Его приезд сопровождался хмыканием, как будто он так разговаривал на этом хмыкающем языке и, приехав не сразу, мог перестроиться на этот, домашний. И сейчас заговорил о моих чертах. Черточки у меня немного есть. На лбу и около губ. Он про эти черты-черточки?
– Папа, ты о чем? – не совсем понимая, спросил я.
– Мы должны поехать, – ответил отец и почесал нос, словно это был зашифрованный знак для предстоящего дела.
Вот так папа! А может быть, это не мой отец? Он говорит не то, что обычно. А что, вполне нормально. Я же тоже прибыл с другой планеты, и пусть папа – землянин, он может попасть под влияние тех, кто живет на других шариках, прямоугольниках (планеты бывают разной формы). А что, если он – президент той планеты, откуда прилетел я, просто он принял обличие моего папы (так легче войти в доверие) и пытается похитить меня?
– Это что, шутка? – воскликнул я.
Когда отец шутил, то не предупреждал, что логично, и выходило, что я не совсем понимал, где граница, у которой кончается серьезное и начинаются моменты, приводящие к улыбкам, а то и большим проявлениям смеха.
– Действительно, шутка, – сказал отец, прищелкивая пальцами, частота совершаемых щелчков говорила, что нужно спешить. – Даже там, где я был, а это вон где, посмотри, там нет таких редких, как ты, сына. Хотя зачем далеко ходить? Я у тебя ничуть не хуже.
– Да? – задумчиво спросил я и успокоился. Вспомнил, как отец рассказывал, что у каждого человека в обязательном порядке есть двойник. И не обязательно этот самый двойник будет жить