Соседки звали её Полюшкой, а старшие – Петровной.
Как-то присутствуя на пасхальной литургии, которую проводил отец Михаил, Петровна заметила его оплошность. Позже, при возможности, сделала ему замечание. Тот, уверовав в свою непогрешимость, разозлившись, сверкнул глазами, но промолчал. Петровна же ему ответила: «Господь гордым противится, смиренным дает благодать. Негоже паству обманывать. Иона писал: «За веру стоим, боля о законе своем, преданием от святых отцов». В такой день грех балаболить…»
С тех пор Михаил понял: спорить со свояченицей бесполезно – за ответом в карман не полезет, и палец ей в рот не клади.
Когда работали на огороде, Петровна учила девушек:
– Сеять лен надо после первого кукования кукушки. – И поясняла, видя их интерес:
– Так повелось, так господь велел. Каждому овощу, каждой травиночке – своё время. Вот, к примеру, лён взять. Пока вылезет, да вырастет – сколько дней убежит? Потом две недели цветет, четыре спеет, на седьмую неделю – семя летит. Дергать надо успеть – без семян и масла останешься… Стелить – тоже. Всему свое время!
Как-то перед тем, как посеять капустную рассаду по весне, спросила:
– День-то нынче какой?
– Четверг, кажется. Ну да: четверг…
– Ох, грешница! Совсем с вами памяти лишилась и чуть без капусты не остались. Завтре сеять стану, завтре! Не-то черви съедят капусту всю…
Раскатав тесто для пирога с черемухой, взяла ступку, а песта́ от ступки отыскать не может. Устала искать, и села в растерянности:
– Мань, – спрашивает она младшую дочку. – Куды ты у меня пест затащила? – Маруся удивилась забывчивости матери, ответила:
– Да что с тобой, мамынька? Ты его в парник засунула, чтобы огурцы крупнее уродились…
Соня, бывая дома, никогда не касалась материных заблуждений и предрассудков по поводу некоторых староверческих догм – видно, не зря её обучала монашка, но спорила с отцом. Алексей Поликарпович доказывал, сердился, грозил «анафемой11» и обещал «для разговору» позвать Михаила – он силен! Дочь делала вид, что повержена, а с дядей от подобных разговоров уходила – упрям, как козел.
Слушая Соню, Татьяна Николаевна однажды сделала вывод: «Ой, не напрасно монашка у Волковых хлеб ела… »
В минуты краткого отдыха девушки наперегонки сбега́ли к Миасс-реке, с визгом купались, раздеваясь за кустами ивы. Затем, растянувшись на зеленом ковре, болтали о том, о сем, пока Петровна с вечной печатью забот на лице не звала их, ласково