Оставшись наедине с Генрихом, Краса Востока рассказала ему, как около пяти лет тому назад по заказу корыстолюбивой мачехи Черная колдунья из Перистана опоила её отца колдовским зельем, как потом волею случая она сама оказалась в доме этой колдуньи, поскольку так же, как и Генрих, приняла её за молодую знатную даму, ведущую светский образ жизни, не ведая, что злая колдунья вознамерилась сделать из дочери лекаря Пехлибея пособницу в своих темных делах, а, когда Эли стала известна её тайна, попыталась принести юную девушку в жертву некоему повелителю зла Ахуру, которому поклонялись пушурские колдуньи, однако пленнице удалось бежать.
Всё более волнуясь, Эльнара поведала Генриху Бесстрашному рассказ Пабло, случайно услышавшего обрывок разговора между Черной колдуньей и её слугой, из которого стало ясно, что отцу Эли угрожает серьезная опасность. Краса Востока призналась государю, что история, рассказанная бывшим мажордомом, показалась ей настолько невероятной, что она даже поначалу решила, что Пабло что-то напутал, либо преувеличил, но теперь у неё не осталось никаких сомнений, что её бедному отцу, а также мудрому и справедливому правителю хоршиков – хану Тани, грозят большие беды, если кто-то вовремя не остановит Черную колдунью, готовую ради наживы на любое зло.
Их разговор прервал осторожный стук в дверь. Предварительно откашлявшись и вытянув руки по швам, начальник королевской стражи доложил, что несмотря на объединенные усилия стражников, глядельщиков и тайных агентов, им нигде не удалось обнаружить чужестранцев, прибывших намедни в Ласток вместе с Его Величеством королем Франции Карлом Прекрасным. «Как в воду они канули», – в завершение своего доклада развел руками донельзя обескураженный начальник королевской стражи. При этих словах графиня Ангалесская и Генрих Бесстрашный невольно переглянулись, поскольку оба тотчас вспомнили, как на их глазах высокая, худая, немного сутулая старуха в зловещем черном одеянии вошла в воду и буквально в одно мгновение превратилась в красивую молодую даму, одетую в изысканное и богатое платье. После ухода начальника королевской стражи Его Величество первым возобновил прерванный разговор.
– Если я правильно понял, душа моя, после рассказа твоего приятеля ты призадумалась относительно нашего венчания? Тебя гложет смешанное чувство некоей вины и страха. Я всё могу понять, но за что ты коришь себя, скажи на милость?
– Меня тревожит судьба моего бедного отца. Сама не знаю, Генрих, причем тут наше венчание, однако, со слов Пабло, старуха несколько раз повторила, что, как только это произойдет, лекарь Пехлибей тут же опять лишится памяти и на сей раз навсегда. Выходит, как ни крути – ни верти, в беде моего отца повинна я…
– Но ведь она запросто могла и солгать!
– Зачем ей лгать, Генрих? К тому же, колдунья не знала, что Пабло слышит