– Он произнес это так проникновенно, что я, Пашенька, засмущалась. Засмущалась, хотя и чувствовала, что он не врет. Такие глаза не могут врать. Я лишь теперь осознала, что я лежу обнаженная, а он смотрит на меня и всю меня разглядывает. Мне стало стыдно. Он ведь видел, как я бесстыдно двигалась под другим мужчиной. Видел, что его друг делал со мной. Видел, как я ласкала себя. Смотрел и смотрит на мое обнаженное тело во все глаза. И смотрит даже туда, где пальчик потерявший связь с моим разумом, продолжает свои колебательные движения. Понимание того, что он видел и видит сейчас, волной стыда обожгло меня. Волной сладкого стыда. Поняв, что я сейчас уберу руку и закроюсь простыней, он отчаянно попросил: «Только не останавливайся, прошу тебя! Это самое лучшее, что я видел в своей жизни! Подари мне еще несколько минут этого чуда!»
– Я смотрела ему в глаза и вдруг поняла, что стыд пропал, а вместо него тело мое наполняет сладкая истома. Поняла, что мне нравится ласкать себя, глядя ему в глаза. Хочется, чтобы он видел, как я это делаю. Нравится, что он смотрит на меня. Нравится жар желания в его глазах, и меня очень даже возбуждает движение его руки под простыней. И хочется большего. Хочется увидеть, что там происходит… «Покажи тогда, как ты любуешься мной».
– Взглядом я показала ему, чего я хочу. Даже в лунном свете я увидела, как он покраснел. Очень робко он стянул простыню, и я увидела выползающую у него из кулака головку. Она была большая, мокрая и блестела в лунном свете, словно покрытая оловом. Ее две половинки, несмело выползшие, похожие на фасеточные глаза огромной пчелы, уставились на меня. Уставились и, словно испугавшись, опять спрятались в кулаке. Чтобы лучше видеть, я повернулась на бок, а чтобы было удобнее ласкать себя, раздвинула ноги и приподняла коленку. Он охнул и его член любопытной огромной пчелой снова вылез из его ладони. Живот его судорожно вздымался. Я переводила взгляд с его глаз на появляющуюся и прячущуюся головку, и почувствовала, как сладкая истома, наполнившая мое тело, начинает дрожать. «Вы сейчас еще будете? Ты поэтому осталась?» – спросил он охрипшим голосом. Я поймала его взгляд, прислушалась к себе и согласно кивнула: «Будем, Вася». «Почему ты дала ему?» – его взгляд, испугавшись наглости вопроса, вильнул в сторону, но почти сразу же снова вернулся. А мне почему-то захотелось ответить честно и откровенно: «Он назвал меня своей любимой… и поцеловал меня».
– Лишь назвав истинную причину и услышав ее от себя самой, я пристыженно фыркнула. То ли от стеснения, то ли от своей глупости. «Какая же я дура, – подумала я, – наивная дура. Как легко меня развести влюбленным взглядом и поцелуем». «Тебе так понравилось с ним? Ты еще