волосами на груди. Он входил в меня так, как я люблю – до упора, сталкиваясь лобками и еще скользя немножко лобком по моему лобку, а в конце шлепая меня яичками. А еще мы целовались. Я целовалась, закрыв глаза от смущения и стыда. А потом целовалась, потому что я улетела. Я опять летела рядом с луной. Это луна целовала меня и ласкала лучами. Она убегала от меня, оглядываясь и проказливо улыбаясь мне, показывая, что знает, что со мной сейчас происходит. И я раздвоилась. Я бежала с луной наперегонки, а одновременно с этим мое тело колебалось вместе с мужским телом, проникающим глубоко внутрь меня толчками, сотрясающими мой лобок и становящимися особенно сильными и глубокими, когда они совпадали с вздрагиваниями вагона. И от каждого такого толчка сладкая пульсирующая точка внутри меня росла, наливалась сладостью и жаром и начала все сильнее колебаться и вибрировать, обещая разорваться и залить меня изнутри чем-то невыразимо сладким и горячим. Точка росла, превращаясь в теннисный мячик, а потом и в воздушный шарик, сладко вибрируя у меня внутри и сладко толкаясь. Момент, когда шар лопнет, приближался. Я сама резкими встречными движениями бедер приближала этот момент. Шар в последних конвульсиях сладко ворочался внутри, заполняя всю меня, когда я ощутила, как он со всей силы вжался в меня и стал вздрагивать всем телом. По тому, что глубокие проникновения сменили короткие вздрагивания глубоко у меня внутри, и по тому, как стало горячо там, в самой глубине, я поняла, что он кончает, опередив меня. Я сжимала мышцы живота и влагалища, пытаясь раздавить сладкий шар внутри меня, делала отчаянные движения навстречу этим последним толчкам, но все было тщетно! Он был уже мягкий… «Прости, сладенькая», – прошептал он, – «Не удержался. Слишком уж ты хороша. Я чувствую, ты немного не дошла. Я схожу, перекурю: мне нужно время, чтобы в боевую форму вернуться. Минут через пятнадцать будет остановка – я смотаюсь за пивом и вернусь. Дождись меня – и ты не пожалеешь!»
Оля, не поднимая глаз, катала между ладонями стакан.
– Я лежала не в силах свести колени, прислушиваясь к затухающим сладким пульсациям внутри себя и к своему быстрому и прерывистому дыханию. Тут только я заметила, что так не открыла глаза с того момента, как я зашла в купе. Я открыла глаза и тут же снова в испуге закрыла их. На мгновение мне показалось, что я сошла с ума. Я лежала в потоке яркого лунного света заливающего всю постель. Но я ведь точно знала, что луна была с другой стороны поезда! В купе было темно, когда я вошла в него. Мне даже на мгновение почудилось, что луна раздвоилась – одна половинка луны так и висит за окнами коридора, а другая ее половника оторвалась, перелетела на эту сторону и заглядывает, подсматривая за мной. Наваждение прошло, и я сообразила, что те резкие толчки, которые я восприняла как признак особой страсти со стороны Артема, были на самом деле толчками поезда, меняющего направление. Облегчение было столь сильным, что я почувствовала себя почти счастливой оттого, что я не сошла с ума.
Я открыла глаза, посмотрела на луну, и магия луны перенесла меня
