Полезли тарелки. Я стрелял, и все они падали, одна за одной, друг за другом, как рождественские елки, как осенние одуванчики, как метадоновые наркоманы. Но когда дым рассеялся, стало понятно, что я сбил только две из одиннадцати.
– Хороший результат! – подбадривал меня продавец.
– Правда?
– Держите подарочное печенье.
– Какое песочное.
Медведя нам, разумеется, не дали. Мы все были беззащитными. Она тогда виду не подала, но я знал, чувствовал, что что-то пошло не так. Этот медведь как камень преткновения, как корень мандрагоры, да не к месту будет упомянут, как все ее вопросы в голове ко мне и моему образу жизни.
Я был не тем.
8
Тем временем «друзья» не унимались.
– Слушай, нигде не можем тебя найти, ты почему не отвечаешь?
– Господи, кто вы?
– Ну зачем ты так, мы же просто хотим тебе помочь.
– Помочь? Мешок для пожертвований под раковиной.
Я бежал по улицам. Светило солнце – редкое солнце сквозь толщи туч проглядывало, проглатывало меня, и от его света становилось еще больше не по себе, еще тревожнее.
Я прятал руки в карманы, они трескались от холода.
– Перекусить бы, – размышлял я про себя.
– Зачем тебе это? – отзывалось что-то внутри, возможно, желудочек, – гони прочь эти мысли.
– Но кушать же хочется.
– Это испытание.
– Я не пройду его.
– Пройдешь.
– Нет, не пройду.
Тем не менее, вместе с желудочком мы пошли в парк. Листья уже упали, и гнили на промерзшей, деревянной земле. Случайно, возле старого дуба, я увидел того парня – из бара. Он мельком взглянул на меня, и сразу же сорвался с места. Я – за ним.
Так мы шли минут пять, не оглядываясь, пока не зашли к каким-то пристройкам. Дальше – тупик. Я пригляделся – у него было две левых руки, это точно. Теперь понятно, почему он так странно наливал правой.
– Как погода, нравится?
– Нравится, – говорит.
– Пасмурная же погода.
– А мне все равно нравится.
– Понятно, понятно.
Я не стал ждать, и первым набросился – точнее, просто вывернул ему руку. Ту, насчет которой сомнений не было. Он завопил – все правильно, все умиротворенно.
– И где же ты достал еще одну руку?
– В рулетку выиграл.
– Вряд ли.
Я заломил руку посильнее.
– Хорошо, хорошо! Я расскажу правду.
– Правда – это то, что я не слышал уже много лет.
– Тогда слушай.
Мы присели, насколько это было возможно в данной ситуации, и он начал.
– Однажды я постирал свою прекрасную красную рубашку. Сам не знаю, зачем – какая-то неведомая сила вела меня. А живу я в маленькой комнате, в ней только стены и матрас в углу. Комната сырая, там холодно и влажно, хотя и ветер из всех щелей. Но на улице-то ветра больше! И я решил вывесить ее за окно – чтобы она высохла.
– Господи, что ты несешь?
– Сейчас-сейчас! – продолжал он, – повесил