Малыш и Горемыка. Рассказы. А. И. Трифонов

с видимым удовольствием озирал мои муки, подзадоривая плёткой и окриком своих подопечных. Наконец-то я добрался до безопасного сука, на котором кое-как устроился, ощущая себя в недосягаемости от плётки зверя-крепостника и его злющей собачьей своры. Конечно же, я был несказанно доволен этим своим относительным успехом, но боль покусанных в кровь ног не давала мне ощутить всю полноту радости моего спасения. Бешеная стая собачьих скелетов всё время после этого, оглушая унылые окрестности, продолжала носиться вокруг чахлого моего деревца, ещё надеясь изыскать способ каким-то образом дотянуться в сладостном укусе до моих и без того потрёпанных лодыжек. Сам же Роговицкий продолжал удовлетворённо наблюдать за мной, скорчившимся в неудобной позе на корявом суке, с разодранными штанами и с гримасой страдания на лице.

      – Думаю, сударь, вы получили достаточно и именно всё то, чего вполне заслужили своим упорным непокорством, – крикнул мне напоследок свирепый старик, подскакав поближе к деревцу, на котором я помещался, и на скаку осадив лошадь так, что вся она вздыбилась на задние ноги.

      – Запомни хорошенько, в следующий раз тебе уж не уйти от меня! Исполняй веленное тебе, иначе берегись!

      – Да пошёл ты, придурок, козёл засохший, сгнил ведь весь, провонял, а туда же ещё, мне грозит, хорохорится! Я для тебя, козёл, если только попадёшься ещё хоть раз мне, пару гранат разрывных приберегу! – не сдержался я с досады от сознания, что мне угрожает какой-то давным-давно упокоившийся субъект, да к тому же ещё так бесславно проявивший себя в отношениях с нашим великим предком.

      – Вона как заговорил, наш молодец! Думаешь, ушёл уже от меня и можешь теперь болтать всё, чего тебе вздумается?! Ошибаешься, вижу, что ещё ничему ты не научился. Придётся, сукин сын, тебя опять поучить хорошенько. С этими словами Роговицкий, гремя своими костями, тяжело соскочил со скелета своей лошади, после чего, подойдя к ней, начал копаться в пристёгнутой к седлу сумке и вскоре вытащил из неё небольшой плотницкий топорик. – Нашёл, – доверительно подмигнул он мне, после чего, насвистывая какую-то песенку, направился к деревцу, на котором я томительно наблюдал за его зловещими приготовлениями, с тоской подумывая, когда он всё-таки уберётся восвояси со своей собачьей сворой, и только теперь я наконец сообразил, каким образом он решил меня проучить.

      – Эй, Роговицкий! Беру слова обратно, сгоряча сболтнул, не подумавши, – крикнул я просительно, со страхом следя за каждым ударом по деревцу его топора, но Роговицкий только злобно в ответ усмехнулся, убыстряя свои движения. Мне очень повезло, не понимаю, каким образом мне это удалось, но когда деревце затрещало, клонясь под моей тяжестью, я, инстинктивно ища себе спасения, каким-то неведомым чудом сумел уцепиться за ветви соседнего деревца, столь же хилого, как и первое, и потом с большим трудом и напряжением всех моих сил сумел перебраться в более безопасное