и начал хуже справляться со своими обязанностями по ремонту барских мебельных гарнитуров и со всякой другой плотницкой работой. Многое перенял Степанушка у своего учителя, да и сам Архипыч, видя его усердие и очевидный талант, был рад, что нашёлся на старости лет ему достойный ученик, кому можно было спокойно передать все его хитрости, знания и умения, которыми он сам когда-то владел в совершенстве. Такие искусники, каким стал Степанушка, у Роговицкого были на особом счету, им дозволялись некоторые вольности, неведомые остальной дворне. Так, Степанушке была предоставлена свобода совершать лесные прогулки при условии оповещать предварительно управляющего, где его можно будет сыскать в случае крайней необходимости. В лесу Степанушка отыскивал необходимые ему деревца, сучки, из которых по своему же собственному замыслу изготавливал смешные фигурки, шкатулки с секретом или что-нибудь ещё занимательное на радость и восхищение барина с барыней да и ему самому на удовольствие. В лесу-то и произошло его знакомство с Прасковьюшкой, крепостной девкой Карамзина, вскоре обернувшееся в запретное чувство между двумя трепетными их сердцами. В отличие от других дворовых девок Прасковьюшка отличалась удивительной скромностью в поведении и характере, то ли по возрасту своему, а было ей в ту пору всего пятнадцать лет, но скорее всего, по душевной своей тишине и чистоте, отчего и прозвали её молчальницей. Вместе со своими подружками прислуживала она в барском доме, а в свободное время, обычно по вечерам, занималась вышиваньицем и в этом деле благодаря своему упорству и усидчивости достигла такого умения, что даже барыни – две престарелые сестры Николая Михайловича, жившие постоянно в имении, – всегда отличали перед другими девками её работы – красивые скатёрки и покрывальца. Настоятель нашего храма в те годы отец Виссарион, иногда навещавший барынь, тоже заметил кротость и какую-то беззащитность Прасковьюшки и за это её качество назвал её Голубкой, и с его-то лёгкой руки прозваньице это так и пристало к ней, так что в дальнейшем никто в доме её иначе и не называл.
Как завилась любовная ниточка между Степанушкой и Голубкой, при каких обстоятельствах, известно не было, но и без того представляется очевидным, что только в лесу она и могла завиться, да, только там и имела она возможность продолжаться. Ведая о вражде своих хозяев, сколько слёз пролили они ввиду неразрешимости их дальнейшей судьбы. Только они не знали, что ещё худшее горюшко вот уже поджидает cкоро их впереди. Между тем дворовые Роговицкого долго ломали свои головушки, так и сяк прикидывая способы и возможности, чтобы им подступиться к исполнению строгого барского наказа, и всё никак не находили возможностей исполнить желание барина, пока кто-то из них не подслушал случайно, среди бабьих сплетен в девичьей, а уж от бабы, скажу я вам, мои милостивые государики, если дело коснётся любви или любовных секретов, не укроется ничего. Так-то
