– Да будет так.
Что же ей так невыносимо хочется от меня получить? Откуда у нее семена перелет-травы? Невозможно подгадать место, время и заклинание, когда неизвестных в уравнении десятки. Откуда же она знала? Вот ведь, сучье племя.
Катастрофично не хватает данных. Мозг лихорадочно роется в воспоминаниях. Некстати всплывает в памяти шутливая задачка: из пункта «А» в пункт «Б», навстречу друг другу, по одноколейному пути вышли два поезда. И не столкнулись. Каждый поехал в свою сторону. Почему? Потому что не судьба! Так. Меняем условия. Машинистами навка и я. И поезда столкнулись. Потому что судьба? Или «потому что» – это ответ?
Навка уже вплотную ко мне. Я вздрагиваю. Сглатываю комок в горле. Обнимает за спину: никакого ощущения холода пальцев ее не сжатой ладони, не то, что у той, другой. Прижимается легонько. Хорошо хоть в пределах разумного, не вызывает телом отвращение и тошноту. «Но тунику измажет», злорадно думаю я. Навка запрокидывает голову, веки с длинными ресницами мягко прикрывают глаза, вздрагивают часто.
– Выполняй договор, волк.
Нежить ждет. Чуть припухлые приоткрытые губы с такого расстояния свели бы с ума любого мужчину, изумительно правильные черты лица с тонкими, скульптурной резки, ноздрями, точеная шея, да и запах у нее отнюдь не могильный. «Вцепиться бы ей в горло сейчас»: – проскакивает шальная мысль, но наклоняюсь. Несколько миллиметров до судьбы. Столкнутся или разминутся? Что произойдет? И произойдет ли прямо сейчас? И я прикасаюсь к губам навки.
Только неимоверно краткое мгновение я чувствую прохладную свежесть вечернего заката на ее губах, а затем не я – она целует меня.
Мириады желаний, жадных, зовущих, обжигающих, пронизывают меня насквозь. Разве нежить может быть такой? Я ощущаю ее всем существом: уткнувшуюся мне в подвздошье грудью, прильнувшую трепетным жаром губ, прижимающуюся бедрами до сладкой боли внизу живота.
Захлебываясь чувствами, беззвучно спрашиваю одним разумом:
– Кто же ты, нежить?
И ее сущность распахивается мне навстречу:
– Навка…
Волна нежности захлестывает меня с головой, вызывая такие же ответные чувства, и впервые за время отсутствия в Кройдане я слышу, как Сорка внутри меня радостно приветствует Братца – мужского симбионта настоящего навья женского пола – встряхивая мою память. Сорка! Неужели только присутствие рядом не живущей пробудило ее? Сколько раз Алеся вкладывала в наволочку моей подушки веточки березы, но симбионт наотрез отказывалась обозначить свое присутствие, а сейчас заполняет мое тело, толкая навстречу девушке.
…Жестокий мир Кройдана обязан вручить волку при рождении три подарка: имя, душу и сущность. И Макошь внимательно всматривается в новорожденного волчонка, прежде чем вытянуть из пряжи нити судьбы.
– Какое имя подарили ему?
– Эллекс, –