Стиснув с хрустом кулаки, вонзив ногти в ладони, пытаюсь успокоиться, чтобы не доставлять ей больше удовольствия.
– Уйди, человек.
Не повернув головы, бросает куда-то в сторону слова Паляндра, но Виктор понимает, что обращаются к нему и, спотыкаясь, как сомнамбула, уходит в темноту к палаткам.
– Что желаешь на этот раз, Мать Смерть? – тоскливо спрашиваю я, обняв Леру.
Паляндра вдруг снова обозлилась:
– Развлечения, волк, всего лишь развлечения. Скучно мне, а тут так удачно подвернулись вы со своими поисками.
– Поэтому ты и пришла сама в чужой мир вместо слуг? – удивленно спрашиваю я, морщась от очередной волны боли.
– Отчасти, – хмыкает богиня Смерти.
Взмах белого рукава и боль отпускает меня, перестала дрожать Лера и судорожно сделала глубокий вдох – ужас схлынул.
Из леса к Паляндре легкими шажками подбегает молоденькая, очень красивая девушка в таком же белом одеянии, как и у повелительницы мертвых, опускается сзади богини на колени, и я вижу, как сквозь ткань выпирают острые ребра и топорщатся позвонки. Нечисть? Погибель в девичьем обличье? Я присматриваюсь. Нет. Похожа на навку. Паляндра садится на подставленную спину, и подол платья скрывает смертельно опасную служанку, как ножны кинжал. «Странно, ведь рыженькая говорила, что навки никому не служат. Или это все-таки мертвая девушка. Нежить?»: – предполагаю я.
Богиня задумчиво смотрит на меня, и ее вновь прозвучавший вопрос полон сомнений:
– Я хочу дать тебе выбор, волк. Или стоит дать его и твоей Рыжей?
– Нас не существует в отдельности, – твердо говорю я.
Из-под вуали оскалился золотистый череп и снова нежная улыбка коралловых губ притягивает мой взгляд:
– Это мне решать, когда кого и с кем разделить.
– Какой выбор, Паляндра? – вмешивается Лера.
– Паляндра? Никто не смеет так ко мне обращаться! Я Мать!
Ненависть взвивается вихрем в спокойном ночном воздухе, мгновенно становится осязаемой и тугой повязкой сжимает мою голову. Лера складывается пополам, падает рядом с костром, и ее тело выгибается дугой от нестерпимой боли. Кажется, что сейчас мышцы медленно дробят ей кости, и тоненькая струйка крови из носа окрашивает обгоревшую траву около костра.
Я могу только шептать:
– Пожалуйста. Пожалуйста, оставь ей жизнь и я приму выбор, какой бы он ни был. Пожалуйста, пощади ее, Мать Навье.
– Мерзкая блудница, – рычит Паляндра, – кто ее тянул за змеиный язык? Ты так быстро сдался, волк – это не доставило мне никакого удовольствия. Хорошо, пусть живет, если тебе это так необходимо.
Лера перестала корчиться в конвульсиях и затихла. Я понуро смотрю на Паляндру, сердце прыгнуло вверх, пропустило пару ударов, болезненно ухнуло вниз и замерло в ожидании ответа.
– Сделал ли я выбор, Мать Неодушевленных?
– Нет у тебя выбора, волк. Твоя безмозглая не сестра сделала