– Конечно, я провожу тебя, госпожа, – с поклоном предлагаю я и беру у нее сумку, в которой тяжело бренчат склянки с лекарствами. – Заодно обговорю с твоим отцом поправки в чертежах «Стрижа».
– Надеюсь, он скоро полетит, – весело замечает Тициана. – Мы все очень этого ждем.
Я думаю, что любого другого поколотил бы за манеру говорить так насмешливо о том, что меня волнует. Но эльфийке удается таким образом произносить слова, что даже неуместные шутки кажутся сладкозвучной поэзией. Мы сворачиваем в переулки, которыми начинается Чезониа, проходим маленькую площадь, зажатую между дубовыми дверями храма Четырех Валькирий и чередой лавок – съестных, скобяных и цветочных. От цветочной лавки за нами вдруг спешит мальчишка-посыльный.
– Синьорина, синьорина! Постойте же, за вами не угонишься! – в его руках огромный букет белых лилий; тяжело дыша, он кланяется и вручает цветы удивленной Тициане.
– Я не заказывала цветов, Флавио, – эльфийка вертит лилии в руках, разглядывая изгибы белых лепестков.
Мне приходит в голову, что эти холодноватые, изящные и такие душистые цветы удивительным образом похожи на нее саму.
– Это подарок, – мальчик снова кланяется.
Мы с Тицианой недоуменно переглядываемся.
– Амедео Синьори? – предполагаю я. – Они дорогие.
– Они красивые, – замечает Тициана и подносит букет к лицу, вдыхая аромат. – От кого это?
– Вон, от него, – посыльный оборачивается в сторону лавки и машет рукой, указывая туда, где под навесом расставлены в ведрах с водой охапки срезанных цветов.
Там в тени стоит высокий молодой мужчина в красной бархатной куртке, в котором я с удивлением узнаю Федерико де Пальмарозу. Видя, что Тициана смотрит на него, молодой князь меняется в лице, потом кланяется. Тициана сдержанно кивает, затем протягивает букет мальчику.
– Они дорогие, – говорит она ровным тоном. – Я не могу их взять.
– Но, синьорина, – растерянно лепечет посыльный, принимая от нее охапку лилий.
– Верни, – Тициана приветливо улыбается одними глазами, поворачивается и идет дальше.
Догоняя ее, я оглядываюсь через плечо на цветочную лавку. Федерико смотрит на уходящую эльфийку, и на его лице проступают красные пятна. Кажется, он потрясен.
Дальше мы идем молча. После неожиданного происшествия с цветами я испытываю неловкость и не знаю, что сказать. Как не знаю, надо ли вообще что-то говорить. Но не успеваем мы дойти до конца соседнего переулка, как снова слышим голос юного Флавио.
– Пожалуйста, пожалуйста, синьорина Белаква и маэстро художник! Вы так быстро ходите, вы загоняете меня совсем! – кричит мальчик, мчась за нами во всю прыть.
Мы