лишь случайно – нетрезвый, наверно,
человек проберется сюда,
ошалевший от солнца и ветра.
Он пройдет по – зеленой – тебе,
а куда и зачем – неизвестно,
удаляясь, как рябь на воде,
растворяясь, как дым поднебесный.
4
Задыхаясь и потея —
от работы взмылен он —
оголтело Галатею
оживлял Пигмалион.
Мне она досталось проще —
позлний вечер, ранний снег…
Я тебя в какой-то роще
видел во вчерашнем сне.
Затесался между нами
необычный ритуал —
я ветвистыми рогами
груши с яблони сбивал.
А внизу в траве зеленой
жили те, которых нет,
помню, что слезой соленой
захлебнулся я во сне.
Кровь, бесцветная, как лимфа,
хлынула. И что с того?
Но пришла нежданно рифма
повторением всего.
Видел я тебя живую,
всю – как редкий минерал,
всю – как рану ножевую,
от которой умирал.
5
Золотистые сполохи в листьях,
что свою затевают игру,
без расчета, без цели и мысли
развлекая себя на ветру.
Да малиновый звон иван-чая
над сиротством звериных могил,
что звонит, никого не встречая,
потому что уже проводил.
Среди леса, как будто случайны,
проржавевшие рельсы лежат,
указав направление тайны,
все равно – что вперед, что назад.
Вот и все. Остальное легко мне
будет выключить как отрубить.
И себя перед смертью не вспомню
и тебя постараюсь забыть.
Попытка автопортрета
***
Мы разбросаны поодиночке,
словно клюква – от кочки до кочки,
а вокруг запятые и точки,
словно звезды на Млечном Пути.
Издавая красивые звуки,
изнывая от жажды и скуки,
мы опаснее черной гадюки —
на болоте легко нас найти.
Осторожно по жизни ступая,
берегись нас почище трамвая —
на куски разорвет наша стая
Мы – поэты, а ты – человек.
Не играй с нами в карты и прятки,
а скорее беги без оглядки,
сам себе наступая на пятки,
вздыбив волосы на голове.
***
Не ходи сюда, сынок,
не плети себе венок —
поперек и вдоль аллей
здесь гуляет Бармалей.
В музыкальной шкуре он —
в нем играет патефон,
ручку крутят наверху.
Понимаешь – who is who?
Ими он пока храним —
солнце яркое над ним,
а под ним наоборот —
черный мрак и тонкий лёд.
***
Шестерка быть мечтает козырем —
известна