Постился он, по двадцать дней не евши,
его любили женщины и звери.
Психически – от книжек охуевший,
физически – постигший йоко гери1.
Смотрел он на брюнетку и блондинку,
как на цветок, лишь для него раскрытый.
Психически – с компьютером в обнимку,
физически – умытый и побритый.
Вокруг него менялись люди, даты,
он оставался молью непотрачен.
Психически – уволенным солдатом,
физически – мы о таких не плачем.
А в жизни предсказуемости нету,
и он умрет без видимой причины.
Психически обрадовшись рассвету,
физически – беззубый, но в морщинах.
***
Сада такой тишины не упомню я.
Ветер унялся, и ёж не шуршит.
Ночь на пороге, простим ее, темную.
Дню соберём на поминки души.
В доме все странно —
будто меня никогда здесь и не было,
словно прошли без меня здесь века и века,
девочка Маша
никогда по комнатам этим не бегала,
пыльной крышки рояля
её никогда не касалась рука.
Из зеркала пялится темное чучелом чучело,
глаза до того беспокойные —
оторопь прямо берет.
Вот ты какая, реинкарнация Тютчева…
Сердце – где справа,
а член, как и был, – где перед.
***
В прошлой жизни я был ископаемым,
залегающим столь глубоко,
что в спецовке своей промокаемой
за меня получал молоко
тот шахтер, что по пьянке улыбистой
мне кайлом по макушке стучал,
чтобы я – протяженный и глыбистый —
чистым звоном ему отвечал.
В этой жизни я весь на поверхности,
на ладошке – вдали и вблизи,
без ужимок изящной словесности
не вгрызайся в меня, а скользи!
А в конце, словно лыжник с трамплина,
оттолкнись от меня, и тогда
мы с тобой станем небом единым
в жизни будущей и – навсегда.
Россия, такая Россия
***
Родина начинается с эр.
По привычке рычанье усиля,
мы плохой поощряем пример
фонетический в слове «РррысИя».
Уж тогда бы сказать «РррысиЯ»,
чтобы каждый, пусть русский, но крысий,
утвержденьем фальшивым «И я!»
мог хоть как-то примазаться к Рыси.
***
Что сказать о России —
широкой и длинной стране,
ее тайном пороке – мечте о чудном и высоком,
о судьбе малахольной —
летать между делом к Луне,
о Царице Небесной,
что смотрит не глазом, но оком?
Что сказать о России? Столбов огневых кутерьма,
что воспел на разломе времен
колченог однорукий.
Высшей мерой за это прозренье Россия сама
наградила