надеятся ударить ей по рынку,
оправдываясь, словно канарейки —
мол, гвозди нынче так подорожали,
что для постели не укупишь их.
Лишь Нестер подозрительно нетради-
ционное чего-то там клекочет
и торт с названьем «Птичье молоко»
не то, чтобы с тоской, но вспоминанает.
***
Либо время прокисшее, либо
я всегда против шерсти пою,
только бледная немочь верлибра
раздражает щетину мою.
Наползает, безлик и бесцветен,
на язык этот чуждый налет,
а поэты – беспечные дети:
кто его не сотрет, тот умрет.
Полукровка молитвы и песни,
на которых Россия стоит —
русский стих без меня не воскреснет,
а воскреснет, так не воспарит.
Но, по праву и сына и внука
снова Слово являя на Русь,
я в набеге открытого звука
и высокого неба вернусь.
По макдональдсам, пням и корягам,
обретая в пути меч и щит,
сквозь игольное ушко к варягам
мне б из греков себя протащить.
***
Я крупно Россию увижу —
так светлое видят во сне,
как только подъеду к Парижу,
а лучше – приближусь к Луне.
А лучше – на смертном пороге,
когда сам себе господин,
придут ко мне малые боги
смоленских лесов и равнин.
Послы полномочные скита,
великой державы живой,
я жил незаслуженно сыто
на вашей земле трудовой.
Я жил… а теперь уж не буду —
ни горе, ни радость, ни грусть…
Возьмите меня, чтоб повсюду
я с вами остался, и пусть
на самом крутом повороте,
чтоб свет все увидеть могли,
мелькну – огонек на болоте,
пузырь этой черной земли.
Персональный бестиарий
М.С.
О, как протяжно и непонято
мы вырастали из кроватей,
как тесны становились комнаты
и пиджаки – коротковаты!
Когда смеясь, когда печально,
блестя набитым кулаком,
мы начинались – безначально,
как от границы далеко.
Как до границы – запрещенно,
не надо бы, а мы все шли…
И ход парадный вел – крученый —
почти от уровня земли.
А наверху, как на вершине,
жила сутулая судьба:
чтоб становиться нам большими —
как будто с пеной на губах.
Надгробье отца
Под этой коричневой глыбой
путем плавников или крыл
ты стал воробьем или рыбой,
взлетел или тихо уплыл.
А может быть – божья коровка —
резвишься ты в летнем раю,
и я, повернувшись неловко,
по пьянке тебя раздавлю.
Прости мне постыдную тяжесть
ноги,