С большой неохотой простился Король грез с предметом своей страсти, мысленно утешая себя тем, что уже завтра он вновь встретится с любимой. Мечтательная улыбка блуждала на его пухлых, розовых губах, когда долгим взглядом он провожал госпожу де Борду, совершенно не замечая того, что она держится за поясницу, да и, вообще, выглядит очень неказисто, но влюбленные всегда видят то, что кроме них, не разглядит никто другой.
За их прощанием в сторонке наблюдала графиня Элоиза Померанская. От ярости фаворитка была просто вне себя. Привыкнув на протяжении многих лет царить одна в сердце Карла Прекрасного, Элоиза никак не могла поверить собственным глазам. И ей, быть может, было бы еще не столь обидно, будь соперница собою хороша, а нынешнюю несправедливость никак душа не могла принять, и разум упорно отказывался верить в то, что венценосный любовник предпочел ей, одной из красивейших дам французского королевского двора, сварливую престарелую маркизу.
Элоиза старалась весело говорить с младшей сестрой Карла, герцогиней Антуанеттой де Бокур, которая, как и все прочие придворные, искала следы ревности и обиды на ее холеном лице. Но недаром графиня Померанская была по происхождению аристократкой: она умела держать себя в руках.
Ни один мускул не дрогнул на красивом лице графини, пока Король грез расточал ее сопернице комплименты и любезности, что вызвало определенную досаду у герцогини де Бокур и других придворных дам, мечтавших втоптать в грязь бессменную фаворитку. Ласковой улыбкой встретила Элоиза неверного любовника, когда, проводив долгим влюбленным взором маркизу де Борду, он опомнился и поспешил к ней, ощутив вдруг чувство вины перед той, к кому всей душой он был привязан в течение многих лет.
И лишь, когда они остались наедине, фаворитка высказала королю все, что было у нее на сердце. Но при этом мудрая женщина повела разговор так, чтобы любовника своим безудержным гневом от себя ненароком не отвадить, чтоб он испытал глубокое искреннее раскаяние и впредь уже не допускал столь опрометчивых ошибок, способных разрушить их добрый многолетний союз, которым они оба дорожили, каждый по своим личным причинам.
Запершись в отведенных Карлу Прекрасному покоях, они говорили всю ночь и еще весь следующий день, пока на обычно беззаботном лице государя не появилась тень серьезного сомнения. Короля грез все еще тянуло к маркизе, непонятно чем столь быстро и сильно его пленившую, но память о недавних счастливых временах не позволяла ему оставить Элоизу Померанскую. Графиня всегда понимала короля лучше всех людей на свете, да и ничем, по большому счету, особо его не обременяла, что для Карла Прекрасного, не любившего излишних хлопот, также было достаточно важно.
В то время, как за плотно закрытыми дверями происходил сей непростой разговор, придворные французского королевского двора с интересом гадали, чем он все – таки завершится, и даже делали ставки на дам, между которыми в эти часы их государь разрывался. И лишь глуховатая маркиза де Борду осталась в стороне