Боги Звери Люди. Надежда Колышкина

а потом присел перед ним на корточки и говорит: «Дай, джин, на счастье лапу мне», – он не понял поначалу, что Кербер – собака, – поясня ет Аид. – Думает, раз трехголовый, значит – джин. Так вот, и говорит он Керберу: «дай лапу мне, такую лапу не видал я сроду. Давай с тобой повоем при луне, на тихую и ясную погоду». Кербер до того расчувствовался, что не только лапу дал, а и лизнул поэта прямо в нос, а потом задрал все свои три морды – и ну выть! А парнишка уткнулся своим красивым личиком ему в шерсть – да как зарыдает. Хочешь – верь, хочешь – нет, но меня самого чуть на слезу не прошибло. Стыдоба, да и только! С Кербером они теперь – не разлей вода! Я даже ревную немного. Поэт бродит, стишки бормочет, а Кербер всех от него отгоняет, чтобы не ржали и тумаков не отвешивали. Там ведь теперь сплошь гиганты да великаны, а гипербореец – от горшка три вершка. А уж как тоскует по Родине! Просится обратно.

      – Гиперборейцы всегда будут стоять особняком, даже когда самой Гипербореи не будет, – задумчиво проговорил Осирис. – От моих полей до Гипербореи рукой подать, так сюда их песнопения, да колокольные звоны частенько долетают. И я все дивлюсь, как это Аполлону с Артемидой удалось воспитать такой музыкальный, такой чувствительный народ. Отпустил бы ты своего поэта, что ему среди твоих головорезов делать?

      Аид грустно вздохнул, кашлянул смущенно в бороду.

      – А ему и предначертано вернуться на Родину. Но случится это… где-то… через полтора солнечных цикла. Но и тогда судьба не будет к нему милостивей. Так что пусть пока отдохнет, у Кербера под охраной. Лучше с другом потерять, чем с врагом найти, так кажется, люди говорят.

      – Немножко не так, – улыбнулся Осирис. – Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

      – Потерять, положим, всегда обидно, особенно жизнь! – философски заключил Аид. – А тем более жизнь неисчерпанную, как ты справедливо заметил, преждевременно прерванную.

      – Я и раньше-то не считал Зевса слишком умным, – криво улыбнулся Осирис, – но чтобы выбраковывать самых тонко организованных, тех, у кого развита сенсорно-чувственная связь с Верхними мирами. Это он перегнул. Чем ему поэты-то помешали?

      – Ну, с поэтами не так все просто, – вздохнул Аид. – Они и сами пока не вписываются в человеческие сообщества. Их зачастую свои же братья травят за непохожесть, лодырями считают, пропойцами. Хотя кто из смертных этим не грешит?

      – Следовало бы внушить людям, что стихотворцы, равно как и музыканты, – это не бездельники, не шарлатаны, а любимцы богов. Скажи брату своему, Посейдону, чтобы он почаще Пегаса к людям посылал. Поэт без высокого покровителя от тоски на луну завоет, как твой Кербер. А тех, что не могут ужиться со своими собратьями, ко мне направляй. Я им создам самый льготный режим, а красоты здесь, на Иару, – просто немыслимые. Им, поэтам, для творчества красота нужна. А у тебя в Преисподней, все-таки мрачновато.

      – Ой, брат, боюсь, не приживутся они у тебя. При всей их тонкой организации, поэты – почитай, все – бузотеры. Им любой режим обременителен, они почти