Мы дошли наконец до своего этажа. Там я увидел совсем маленькую площадку, окружённую дверями – по две справа и слева, и одна в центре. Лестница, не останавливаясь на площадке, уходила дальше вниз. В трюм, пояснил Лёня. Чем-то мне всё это напомнило лестничную клетку многоквартирного дома и одновременно вагонный коридор. На вторую мысль наводили двери кают. Они были металлическими, узкими и при этом какими-то несообразно толстыми. Вероятно, они тоже герметично закрывались. Рядом с каждой дверью располагалась кнопка переговорного устройства и металлическая решётка микрофона. Лёня повернул ручку на дальней правой, если считать от лестницы, двери и сказал:
– Я не запирал, заходи! Смотри, два места пока свободно – выбирай, которое твоё. Моё слева от входа.
Каюта напоминала купе поезда. Только по площади больше раза в два и без окон. Более узкой своей стороной каюта была обращена к входной двери. С трех сторон располагались вытертые кожаные диванчики, с четвёртой – дверь, через которую мы только что вошли.
– Какую сторону выберешь – вся твоя будет, – сказал Лёня. – Хочешь, внизу спи, хочешь – наверху.
Я стал искать глазами упомянутые Лёней верхние места. Они размещались над каждым диванчиком, но оказались откидными полками, которые были сейчас сложены, сливаясь цветом со стенными панелями, поэтому я сразу их не заметил. Сходство с купе поезда теперь стало до невозможности сильным. Если, конечно, поезд этот прибыл из прошлого века. Оформление каюты дышало стариной. Металл стен был аккуратно замаскирован полированными деревянными панелями с каким-то давно выцветшим цветочным орнаментом, замки и петли полок блестели начищенной латунью. Чёрный эбонитовый выключатель у стены нужно было поворачивать, а не нажимать, чтобы включить свет. Я только в старых фильмах такие видел. Матовая лампа под потолком была заключена в стальную проволочную решётку, напоминая этим своих электрических родственниц, освещавших мой интернатовский спортзал.
Даже запахи в каюте принадлежали не моему времени. Нет, в каюте было чисто и даже не душно. Вентиляция работала исправно. Просто в новом помещении всегда обращаешь внимание даже на самый слабый незнакомый аромат. Здесь пахло металлом, кожей, сургучом и почему-то нюхательным табаком. Мне был, как ни странно, знаком последний запах. Наш интернатовский завхоз использовал это зелье для борьбы с молью. Я предположил, что запахи достались нам в наследство от предыдущих хозяев каюты.
Маленький квадратный столик в центре каюты был необычен. Он не стоял